Конец Квантунской армии

Однако переговоры еще не означали конца войны. Боевые действия на полях Маньчжурии продолжались. Если главным силам Забайкальского фронта предстояло выйти на побережье Ляодунского залива, освободить одноименный полуостров и города. Порт-Артур, Дальний (Дайрэн), то перед Конно-механизированной группой стояла не менее сложная задача — развивать наступление в общем направлении на Пекин. Это наступление открывало перед нами перспективу установить взаимодействие с частями 8-й народно-освободительной армии Китая и разгромить Бэйпинскую группировку Северного фронта японской армии. Меня, однако, смущало-следующее обстоятельство. Между Советским Союзом и Китаем еще 14 августа был заключен договор, устанавливающий традиционные дружественные отношения «путем союза и добрососедского послевоенного сотрудничества». Но чанкайшистские правители, извращая некоторые статьи договора, утверждали, будто СССР взял на себя обязательства помогать правительству Чан Кай-Ши в его борьбе против народно-освободительного движения в Китае. Это, разумеется, несусветная чушь. Более того, сам Чан Кай-Ши, как стало позже известно, вел двойную игру. Через своего представителя он передал японскому генералу Иману дополнительные условия капитуляции, в соответствии с которыми японские войска должны были до передачи оружия гоминдановским частям вести боевые действия против Народно-революционной армии.

Продолжая наступление на Пекин, мы попадали в атмосферу сложной военно-политической борьбы. Ведь за занятие любых пунктов не гоминдановцами, как говорилось во втором пункте условий капитуляции, предъявленных Чан Кай-Ши японцам, ответственность несли японские войска, которые обязаны освободить эти пункты и передать их нашим войскам[29] (то есть чанкайшистам. — И. П.). Это значило, что действия Конно-механизированной группы правительство Чан-Кай-Ши могло оценить, как вторжение в страну, с которой заключен договор в духе дружественных отношений.

Что делать? Собственно, такого вопроса передо мной тогда не стояло. Решение продолжать наступление было продиктовано, главным образом, следующими мотивами: к югу от Жэхэ продолжали существовать и вести боевые действия японские дивизии. Они оказывали серьезное сопротивление армии Чжу Дэ. Используя это обстоятельство, Чан Кай-Ши даже предпринял попытку организовать контрнаступление против 8-й китайской Красной армии. Однако в результате ряда сильных ударов гоминдановцы вновь потерпели поражение. Помнится, к нам прибыл командующий 12-й гоминдановской армией генерал Фудзо-И и обратился с просьбой, чтобы мы воздействовали на Чжу Дэ, который, как он выразился, «потеснил мои корпуса на 20–30 километров и наносит удары по тылам».

— Мне поручено заявить, — ответил Фудзо-И наш представитель, — что советские войска ведут боевые действия только против оккупационных армий империалистической Японии. Во внутренние дела Китая мы не вмешиваемся.

Можно было бы спросить у генерала Фудзо-Й, почему он не выдвигает предложений по совместному разоружению японских гарнизонов. Но нам было совершенно ясно, что между гоминданом и японцами существует прямой военнополитический сговор. Словом, военная и политическая атмосфера в районе боевых действий Конно-механизированной группы была весьма сложной и крайне напряженной. В этих условиях главным для нас было продолжать наступательную операцию с целью полного разгрома японских оккупантов. Мы не могли прекращать боевые действия до тех пор, пока они на деле не сложат оружия.

Для дальнейшего наступления на Пекин мы могли использовать дорожное направление: Жэхэ, Аньцзятунь, Губэйкоу, Миюнь, Пекин. Поэтому 5-я монгольская кавалерийская дивизия с утра 20 августа из-под Луанчина начала выдвигаться к Аньцзятуню. Недалеко от этого города в стороне от дороги действовала 6-я кавалерийская дивизия. Обе эти дивизии во взаимодействии с советскими танковыми, артиллерийскими, инженерно-саперными и другими частями начали выдвижение в исходные районы для дальнейшего наступления. Они должны были составить первый эшелон Конно-механизированной группы. Наступление на Пекин назначалось на утро 21 августа.

Еще в ходе наступления на Жэхэ мы деятельно готовились к дальнейшему этапу операции на Жэхэ-Пекинском и Калган-Пекинском направлениях. Вечером, накануне возобновления наступления, когда все было уже готово, я с группой офицеров выехал в деревню Инфан, стоящую на повороте дороги к югу. Километрах в двенадцати от нее находился город Аньцзятунь. Здесь мы намеревались разместить штаб Конно-механизированной группы на первом этапе операции до выхода к Великой китайской стене и овладения городом Губэйкоу.

Наши вездесущие разведчики установили, что в Аньцзя-туне располагается не очень большой, но по-боевому настроенный гарнизон численностью в несколько сот активных бойцов, а в Губэйкоу — пехотная бригада японцев. Полковник Никамура этих сведений не подтвердил и предположил, что там осели подразделения и части, отходившие под ударами Конно-механизированной группы с Долоннор-Жэ-хэйского направления.