Конец лета

— Послушай, давай отложим разговор на время. Следуя правилам приличия, я хотел бы дать ей время прийти в себя после утраты дочери и перед тем, как нанести ей такой тяжелый удар. — В какое-то мгновение он возненавидел Шантал. Потому что он действительно любил ее, не хотел терять ее, а также потому, что это давало ей контроль над ним.

И она знала это.

— Почему ты думаешь, что твой уход сломает ей жизнь? Возможно, у нее есть любовник.

— У Дины? Не смеши меня. Я вообще полагаю, что твои рассуждения на эту тему абсурдны. Я уезжаю отсюда на выходные. У нас с ней есть что обсудить. Я поговорю с ней, посмотрю, что из этого получится. И найду правильное решение.

— Какое решение?

Он чуть заметно вздохнул, почувствовав себя очень старым. Вопрос встал ребром.

— То решение, которое ты ждешь.

Но когда два часа спустя он вышел из такси у дома своей матери, где его ждала Дина, он не мог не задать себе вопросы. Почему она вела себя так с. ним? Сначала возник этот спор о поездке на Антибский мыс, потом та жуткая ночь, когда, вернувшись, он обнаружил, что она ушла — возможно, навсегда, — и затем выяснилось, что она перестала принимать инсулин. И теперь это. Но почему? Почему сейчас? И по какой-то странной причине, ему самому неизвестной, он захотел очутиться рядом с Диной, чтобы защитить ее от грядущих невзгод.

Они отправились за город утром. Дина вела себя до удивления спокойно, пока они выбирались из города. Она сидела, погруженная в собственные мысли. Ему хотелось отвезти ее в какое-либо незаметное местечко, где он мог бы избавиться от череды воспоминаний о Пилар. Находясь в доме его матери, им хватило этого всего с избытком. Приятель предложил ему пожить в его загородном доме недалеко от Дрё.

Он посмотрел отсутствующим взглядом на Дину и затем обратил все свое внимание на дорогу, хотя то и дело его мысли возвращались к Шантал. Перед тем как уехать, он снова разговаривал с ней в то утро:

— Ты скажешь ей обо всем в эти выходные дни?

— Я не знаю. Я посмотрю. Если я доведу ее до нервного истощения, какая польза будет нам всем от этого? — Но Шантал вела себя с упрямством ребенка. Вдруг после стольких лет терпения она проявила свой нрав. И все же за последние пять лет она стала опорой в его жизни. Он не мог отказаться от нее. А мог ли он так легко отказаться от Дины? Он снова взглянул на нее через плечо. Она сидела с закрытыми глазами, не произнося ни слова. Любил ли он ее? Он думал всегда, что да, но после лета, проведенного с Шантал, он не был в этом полностью уверен. Знать это до конца, понимать, думать было невозможно — и он ругал Шантал за ее давление на него сейчас. Только два дня назад он обещал Дине, что расстанется с Шантал, и теперь он дал такое же обещание в отношении Дины своей любовнице.

— Еще далеко? — Дина разомкнула веки, не поворачивая к нему головы. Груз усталости, навалившийся на нее за эти дни, все еще давал о себе знать.

— Нет. Около часа езды. Это замечательный дом. Я не был там со времен молодости, но там всегда было приятно. — Он улыбнулся ей. Под глазами у нее были круги. — Ты знаешь, у тебя очень усталый вид.

— Я знаю. Может быть, я немного отдохну в эти выходные дни.

— Разве лечащий доктор матери не дал тебе таблетки для сна? — Он сказал ей об этом в последний визит доктора.

Она покачала головой.

— Я сама позабочусь об этом.

Он скорчил гримасу, и она впервые за последнее время улыбнулась. Она не произнесла ни слова, пока они не приехали. Это было и в самом деле красивое место. Старый каменный дом значительных размеров и во всем своем великолепии, напоминающий по стилю старинный замок, был окружен парком с аккуратно подстриженными деревьями. На расстоянии виднелись фруктовые сады, простирающиеся на многие мили.

— Чудесно, не правда ли? — Он сказал это ненароком, и их взгляды встретились.

— Очень. Спасибо за то, что ты устроил это. — Когда он стал доставать чемоданы, она снова заговорила, чуть слышно: — Я рада, что мы приехали сюда.

— Я тоже. — Он осторожно посмотрел на нее, и они оба улыбнулись.

Он внес чемоданы в дом и поставил их в прихожей. Мебель в доме была в основном в стиле английских и французских загородных домов, и все в комнатах было строго в соответствии с каноном семнадцатого века, когда и был построен этот дом. Дина прошлась по длинным залам, разглядывая красивые узорчатые плитки пола и любуясь из высоких окон видом на парк. Наконец она остановилась в конце залы, где размещался солярий с растениями и стояли удобные кресла. Она уселась в одно из них и стала молча разглядывать грунт. Прошло какое-то время, пока она не услышала шаги Марка.

— Дина?

— Я здесь.

Он вошел в солярий и остановился в двери, осматриваясь вокруг и изредка бросая взгляды на жену.

— C'est jolie, non?[76] — Он заговорил чуть рассеянно, и она подняла свой взор на него. — Очаровательно.

Она кивнула.

— Я поняла, что ты сказал, Марк? — Она не хотела спрашивать, но она должна была это сделать. И она понимала, что он не обрадуется такому вопросу. — Как твоя подруга?

В течение долгого времени он хранил молчание.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.