Конец наивности. Уроки мудрости для взрослых девочек

Пока мы выражали свой гнев в кабинетах терапевтов и были очарованы психоанализом, мы видели старость и смерть родителей и становились мягче. Мы раскопали жуткие истории своих бабушек и дедушек и смогли понять родителей. Кому-то даже удалось их простить.

Мы разрешали нашим детям то, о чем нам даже думать нельзя было. Эти засранцы имели право возмутиться, если мы не пускали их на вечеринку. А в ответ на предъявление найденной в кармане травки они не прятались в дальний угол, а скандировали лозунги о свободе выбора. Мы научились им завидовать, но отомстить за то, что у них было, а у нас нет, мы не успели. Они вырвались на свободу и сводят ею с ума наших родителей, которые перед уходом смогли вдохнуть воздух свободы через внуков и заодно вдогонку надавать нам еще указаний.

У наших бесшабашных, но при этом прекрасно адаптированных отпрысков тоже народились дети. И к этим инопланетянам относятся как к подарку. Они нелегко даются из-за разорванных отношений с природой, поэтому добавляют себе ценности. Мы ждем, что они отомстят нашим детям за непослушание, но вместо этого они учат нас не носить натуральный мех и жить в любой стране как дома.

Я смотрю на мир, который еще находится во власти моего поколения. Он воюет и убивает вокруг себя все живое, и я с любопытством жду, когда эти новые люди похоронят нас и станут строить свой собственный. И если верить психологическим механизмам — что внутри, то и снаружи — они должны построить неплохой мир. Им придется разгребать кучу мусора и неразорвавшихся бомб, которые они получат в наследство. Но у них нет страха перед трудностями. Они легко находят ответы и быстро учатся. И я спрашиваю себя: что хорошего мы могли бы успеть сделать, чтобы они успели простить нас при жизни?

Режем пуповину

Безусловная любовь родителей к детям встречается редко. Можно говорить только о материнском и отцовском инстинкте. А вот любовь детей к родителям чаще всего безусловна. Их преданность этой любви заставляет всю жизнь ждать ее, доказывать, заслуживать… И без нее не иметь права любить себя.

Одним из основных страхов в развитии и обретении независимости является путаница когнитивного характера, которая заключается в том, что независимость многие люди воспринимают как одиночество. Соответственно, выход из симбиоза с родителями для них ассоциируется с некой брошенностью, чуть ли ни предательством. Это искажение обращает нас к еще одной ошибке когнитивного плана. Это так называемая любовь к себе, которую очень многие путают с эгоизмом. Я постоянно спрашиваю клиентов и участников своих программ о том, как они понимают «любовь к себе». И девять из десяти говорят о своих опасениях, что они станут эгоистами, если начнут любить себя. И именно поэтому это никак не происходит.

Если вбить слово «симбиоз» в поисковую систему, компьютер выдаст большей частью ссылки на сайты, посвященные биологии. Потому что понятие симбиоза действительно пришло в психологию из биологии. В природе можно увидеть огромное количество разных симбиотических связей, которые обусловлены. Это природная зависимость, и она естественна. Но мы, люди, все равно воспринимаем слово «симбиоз» с оттенком негатива. Это «что-то про зависимость». И из этого «что-то» нам хотелось бы выпутаться.

В паутинах любви

Пуповина связывает ребенка с матерью, и, если она символически не разрезана, человек оказывается в путах. Потому что пуповина с каждым днем, месяцем и годом превращается в канат, который становится каналом связи двух сообщающихся сосудов. Две системы, которые должны быть автономными, превращаются в одну.

Мы теряем автономию, а близость становится вынужденной, искусственной. Я часто говорю о том, что маленький ребенок не любит родителей в общепринятом понимании слова «любовь». Его «безусловная любовь» отнюдь не безусловна. Он испытывает сильную потребность в родительской любви. Это привязанность. Она вынужденная, обусловленная долгим развитием малыша в самостоятельную единицу.

Мы очень зависим от родителей на уровне жизни и смерти. И пока не сможем начать функционировать как взрослые особи, остаемся тесно связаны с родителями. Мы зависимы психологически, социально, физически, духовно, юридически, морально. Эта вынужденная привязанность похожа на удушающую зависимость, тюрьму, где наша свобода сильно ограничена.

Для того чтобы это пережить, природа щедро «сдобрила» процесс гормонами: дофамином, окситоцином, серотонином. Они помогают нам получать удовольствие и «добровольно-принудительно» чувствовать важность человеческих отношений и близости, прежде чем мы станем взрослыми и осознаем эту важность своим умом.

Эта темная сторона нашего детства и материнства — в фокусе психотерапии. Мы приходим к психологу, потому что не можем разобраться, почему мы так зависимы от других людей уже во взрослой жизни, хотя уже способны выжить и прокормить себя.