Конец парада. Восстать из пепла (СИ)

Она даже не знала, что это было - выпущенная ракета, или залп зенитки, или сирена. Вся заваруха произошла, пока она пробиралась по подземному переходу от игровой площадки до этой классной комнаты. Так что она ничего не слышала. Она пропустила ту новость, которую жаждали услышать годами, поколениями. Вечность. Когда она уходила, на игровой площадке была мертвая тишина. В ожидании девушки потирали щиколотки одной ноги резиновой подошвой другой...

А затем... За всю свою оставшуюся жизнь она не могла припомнить другой такой оглушающей волны радости, чаемой миллионами людей. И никто не мог бы припомнить... Вероятно, поэтому сердце пронзило болью от переполняющего волнения, поэтому вдыхаемый воздух обжигал как пламя!.. Но все прошло; теперь они в той ситуации, в таких обстоятельствах, когда малейшие изменения будут влиять на определенные вещи определенным образом...

Ей припомнилось, что у предполагаемого сержанта-инструктора был больной пневмонией брат, и, соответственно, поэтому и недоступная сожительница...

Она захотела пожаловаться себе на свое везенье, но вовремя пришло в голову, что удача ей сопутствует чаще. При всех превратностях судьбы в целом ей везло. Одно время испытывала сильные переживания - но у кого их не было! Ни она сама, ни мать на здоровье не жалуются, брат в безопасности... Да, беспокойства! Но ничего такого, что было бы неисправимым...

Когда-то ей пришлось пройти исключительное испытание (крахом иллюзий? - прим.перев.), ставшее чуть ли не предзнаменованием того, что в будущем что-то может пойти неправильно, что она может упустить какие-то важные впечатления. Скажем, никогда не выйдет замуж. Или не познает радость материнства. Радость ли? Пожалуй, да; а возможно, и нет. Кто говорит одно, кто говорит другое. В любом случае, пусть это не будет предзнаменованием того, что она упустит важные и необходимые в жизни впечатления! Французы говорят: "Никогда не увидеть Каркассон"... (искаж. "Я никогда не видел Каркассон" - строчка из поэмы Гюстава Надо (1820 - 1893) "Каркассон" - прим.перев.) Может, она никогда не увидит Средиземноморье... Ты не можешь называться настоящим человеком, если никогда не видел Средиземного моря - моря Тибулла, моря антологистов, моря Саффо... Синее, невероятно синее!

Люди теперь могут путешествовать. Невероятно! Поразительно! Удивительно! Но вполне осуществимо. Уже со следующей недели! Можно вызвать такси! И доехать до станции Чаринг-Кросс! И нанять носильщика! Настоящего!.. Крылья, крылья голубки, я бы улетела, улетела, чтобы есть гранаты у неизмеримой лохани, полной синевы Реккитса!.. ("И я сказал: "Кто даст мне крылья, как у голубя, и я полечу и упокоюсь?" - Псалтирь, Псалом 54. "Реккитс Блу" - фирменное название синьки для белья - прим.перев.) Невероятно, но возможно!

Она почувствовала себя восемнадцатилетней. Дерзкой. Девушка, используя полную мощь легких истинной кокни, которой она обрывала своих оппонентов на митингах суфражисток еще до того как... как... - бесцеременно прокричала в трубку:

- Я говорю, кто бы вы ни были! Думаю, что все свершилось. Разве в вашем районе не возвестили о новости пушками или гудками?

Валентайн трижды повторила, она не беспокоилась о леди Бластус или леди Бласт-кто-бы-ни-была. Она собиралась покинуть эту старую школу и есть гранаты в тени скал, где Пенелопа, жена Улисса (лат.форма имени Одиссей - прим.перев.) стирала белье. С обилием синьки в воде! Интересно, в той части мира белье отливает голубым, перенимая цвет моря? Она может! Она может! Она может! Уехать с матерью и братом и всеми туда, где можно поесть... О, молодую картошку! В декабре, когда море синее... Какие песни пели Сирены, да и пели ли...

С этого момента она не собиралась испытывать благоговение перед какой бы то ни было леди. До сих пор она, независимая молодая женщина со средствами, должна была проявлять уважение, чтобы не навредить школе и мисс Ванострат с попечительницами. Теперь же... Никогда и никому. Она прошла через жернова, весь мир прошел через жернова! Нет больше благоговения!

Как и ожидалось, за чрезмерное нахальство она немедленно получила щелчок по носу.

Шипящий жестокий голос отчетливо произнес адрес, который она не хотела слышать:

- Линкольнс...с...с...сИнн...

Грех!.. (игра слов, "sin" - грех, грехопадение - прим.перев.) Словно из уст дьявола!

Больно задело за живое.

- Я сейчас по этому адресу, - продолжил жестокий голос.

- Ну что ж, сегодня великий день, - мужественно ответила девушка. - Думаю, вы тоже радуетесь, как и я. Я не слышу, чего вы хотите и мне все равно. Пусть все веселятся!

Она на самом деле этого желала. Иначе и быть не могло.

- Вы помните вашего Карлайла... - прошелестел голос.