Конец парада. Восстать из пепла (СИ)

Скорее всего, ей не о чем беспокоиться. Нельзя сказать, что она почувствовала изменения в себе - даже в сравнении с собой десять минут назад, когда услышала о человеке, которого она, как надеялась, давно выкинула из головы. Человека, который "оскорбил" ее. Так или иначе, но обидел!

Но похоже, что все изменилось. До того, как Эдит Этель озвучила по телефону свое невероятное заявление, ее мысли о будущем представлялись не более, чем в виде семейного пикника под смоковницей на берегу невозможно-синего моря... - и будущее это было так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки! Мать в черном с примесью сиреневого, секретарь в черном без примесей. Брат? О, романтическая фигура - невысокий, мускулистый, в белых фланелевых брюках и шляпе из итальянской соломки, и - почему бы и нет? для завершения романтического образа, - в алом широком кушаке.Он стоит одной ногой на берегу, другая нога... на легком ялике, мягко покачивающемся от приливной волны. Славный парень. Милый братец. В последнее время служил на флоте. Поэтому справится с легким яликом. Они собирались завтра... а может, пойдем сегодня после обеда в 4.20?

"И корабли у них есть, и солдаты,

И денег к тому же добыли!"

Слава Богу, у них есть деньги!

Через две недели, без сомнения, откроется морское сообщение от Чаринг-Кросс до Валломброзы. Солдатов - бывших носильщиков, - тоже распустят. Невозможно путешествовать с комфортом с матерью, ее секретарем и братом, - со всей своей вселенной и багажом в придачу! - без многочисленных носильщиков... Какое нормированное масло?! Что за чепуха - попробовать обойтись без носильщиков?

Раз прицепившись, это патриотическая анти-русская песенка пятидесятых или семидесятых годов прошлого века так и прокручивалась в ее голове. Ее откопал один из младших друзей в доказательство неугасшего воинственного пыла соотечественников.

"Мы сражались с Медведем раньше,

Мы сразимся с ним еще!

Русским не достанется Константино..."

Она вдруг поймала себя на том, что сказала "О!" вместо "О, черт!". Мысль, что война закончилась четверть часа назад, остановила ее на этом "О!". Пора бросать пользоваться словечками военного времени! Пришло время снова стать молодой леди. Естественно, и в мирное время действует Закон о Защите Королевства (принятый в 1914 году - прим.перев.). И тем не менее, она продолжала размышлять о человеке, который когда-то обидел ее как тот медведь, и с которым ей предстоит сразиться!

- Пожалуй, не стоит называть его медведем! - с каким-то отзывчивым великодушием подумала она.

И все же он - про которого сообщили, что он "вернулся", - со всеми его проблемами и прочим, полностью поглотил ее мысли... Эти придавленные тяжким бременем жизненных перипетий плечи в серой униформе захватили ее, отодвинули в сторону ее собственные тревоги...

Она размышляла, все еще находясь в школьном зале, прежде чем отправиться к директрисе. Сразу же после того, как Эдит Этель, или, вернее, леди Макмастер, предложила ей немыслимое...

Она размышляла долго... Целых десять минут!

Девушка вывела краткое заключение о том периоде неприятных душевных терзаний, о которых почти позабыла, за что не преминула себя похвалить. Несколько лет назад Эдит Этель ни с того ни с сего вдруг обвинила ее в том, что у Валентайн есть ребенок от этого человека. Хотя девушка даже не думала о нем как о мужчине. Он представлялся ей громоздкой, мрачной интеллектуальной массой, которая, очевидно, немного тронувшись умом, раз не узнает привратника, теперь страдала за закрытыми ставнями в пустом доме в Линкольнс Инн... Можно быть уверенным, ничего другого! Она никогда не была в этом доме, но увидела его мрачную, грузную медвежью фигуру в полосках пробивающегося из-за ставен света, впол-оборота через плечо смотрит на стоящую в дверном проеме девушку... Готовый удушить в раздражающей заботе!..

Валентайн стало интересно, сколько времени уже прошло с тех пор, как несносная Эдит Этель выложила свои соображения... естественно, высказываясь в интересах его Жены, и чью сторону она, также естественно, "немедленно приняла". (Сейчас она явно старается помочь "воссоединится"... Видимо, Жена недостаточно часто посещала чайные приемы Эдит Этель или же слишком блистала, затмевая всех своим присутствием. Скорее всего, второе...) Как давно? Два года назад? Нет, не так давно! Восемнадцать месяцев?.. Нет, больше!.. Намного больше!.. Когда думаешь о Времени тех дней, память бессильно снует туда-сюда, как взгляд усталых глаз, пытающийся разглядеть мелкий шрифт рукописи... Конечно, он ушел осенью... Нет, он в первый раз ушел осенью. Это друг ее брата, Тед, ушел осенью шестнадцатого года. Или другой... по имени Малаки. Как много их уходило и возвращалось. Уходило и не возвращалось... Или возвращались частями - без носа... без глаз... Или - о проклятье, нет! - неважно! Девушка так сжала кулаки, что ногти впились в ладони.