Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Но? - поторопила я, когда он в нерешительности замялся. Антуан заговорил с неприятием:

- Я слышал, о чем говорили депутаты. Они были, мягко говоря, не в восторге. А Максим после того, что ты наговорила ему утром, был совсем потухший, запорол речь, и…

- О, - я начала закипать, - получается, это я во всем виновата?

- Ну, - Антуан смотрел мне прямо в лицо, и я поразилась холодному, ясному выражению его глаз, - частично.

- И что ты предлагаешь? - издевательски спросила я. - Упасть перед ним на колени и покаяться?

Антуан снова наморщил нос и сделал глоток вина, покашлял - очевидно, пошло не в то горло. Я терпеливо ждала, какой ответ он найдет на мой выпад.

- Не передергивай, - в конце концов попросил он. - Я не прошу тебя шумно каяться. Но извиниться стоило бы.

Я громко фыркнула. Вино уже подействовало на меня в полной мере, и мне море было по колено.

- Иди-ка ты на хрен, Антуан. Попроси что-нибудь другое.

- Не будь ребенком, - процедил он почти со злостью. - И прекращай эти дантонистские штучки, а то…

- А то что?

Это прозвучало как открытый вызов. Антуан не торопился с ответом - сначала ужасающе медленно поднес ко рту стакан, коротко глотнул, безотрывно глядя при этом на меня. Я заметила, что на его губах замерла маленькая алая капля, которую он, впрочем, тут же слизнул кончиком языка. Лицо его медленно таяло, непроницаемо-холодное выражение, последнее время примерзшее к нему намертво, сменялось обычным, которое я привыкла видеть когда-то давно - мягким и совсем человеческим.

- Если на Максима тебе наплевать, - сказал Сен-Жюст, устало потерев висок, - подумай хоть обо мне. Представь, что я почувствую, если увижу ордер на твой арест, и…

Нельзя было представить более убогой попытки вызвать у меня сочувствие. Я вспыхнула мгновенно, вино, плескающееся в крови, послужило отличной зажигательной смесью. Рывком я поднялась со стула, при этом чуть не улетевшего в стену.

- И ты подпишешь его! - завопила я, чем вызвала несколько удивленных взглядов других посетителей. - И он подпишет!

- Я этого не говорил, - заметил Антуан, тоже поднимаясь. Но он не пугал меня. В тот момент я вообще чувствовала себя неспособной чего-то бояться.

- Ты стал таким же, как он! - швырнула я Сен-Жюсту в лицо. - Жестоким, бездушным, бесчувственным! Я не хочу больше тебя видеть! Зачем ты меня сюда привел?

Антуан казался ошеломленным. Его рот чуть приоткрылся в немой гримасе изумления. Кажется, такой реакции Сен-Жюст не ждал. Я решила хоть немного соответствовать его ожиданиям - схватила со стола стакан, на дне которого оставалось еще вино, и выплеснула его содержимое в Антуана. Он шарахнулся в сторону, но полностью увернуться не успел - на его белоснежном галстуке расцвели красные пятна.

- Больше не подходи ко мне! - выкрикнула я и, круто развернулась, кинулась прочь. Антуан бросился за мной и непременно догнал бы, если б у самого выхода его не остановил тучный хозяин кафе.

- Э, гражданин, - услышала я за своей спиной его недружелюбный голос, - а платить?

Это был мой шанс скрыться, и я его не упустила - выскочив на улицу, тут же нырнула в темноту переулков и была такова. Антуан, конечно, пытался меня искать, я иногда слышала его отчаянные оклики, петляя по улицам, и сразу же направлялась в противоположную сторону. Только спустя час, убедившись, что от возможного преследования мне удалось оторваться, я перевела дух и зашла в первый подвернувшийся ресторанчик. Короткий разговор выпил меня до дна, и я имела твердое намерение залить вином образовавшуюся внутри пустоту.

 

Солнце почти скрылось за горизонтом, когда к дому Дюпле неспешным, размашистым шагом подошла девица, которую еще несколько дней назад никто не мог видеть в Париже. Девица была высокого роста, темноволоса и на редкость хороша собой - особого очарования ей придавала насмешливая, слегка расхлябанная уверенность, с которой она держалась. Подойдя к калитке, девица остановилась, сверилась с какой-то смятой бумажкой и только потом постучала.

Открыли ей не сразу. Незнакомка терпеливо ждала и успела даже изорвать свою бумагу в мелкие клочки, отправив их в текущую по мостовой сточную речушку, прежде чем ей открыли. На пороге стояла Виктуар Дюпле.

- Вы к кому? - спросила она, с некоторым удивлением окинув пришедшую взглядом.

- Мне нужно видеть гражданина Робеспьера, - значительно ответила девица. - Это очень срочно.

Виктуар обернулась, бросив взгляд на наглухо закрытое окно второго этажа.

- Вряд ли он вас примет, - сказала она. - Приходите лучше завтра.

- Нет, - ласково, как при разговоре с ребенком, улыбнулась пришедшая. - Мне он нужен немедленно.

Виктуар ответила ей точь-в-точь такой же улыбкой.

- Я говорю, он не принимает. Даже если вы хотите его убить, это может подождать до завтра.

С тяжелым вздохом девица извлекла из кармана что-то небольшое и плоское, округлой формы, завернутое в кусок плотной бархатистой ткани, и не без осторожности вручила ошеломленной Виктуар.

- Покажите ему это. А потом спросите, можем ли мы с ним сейчас поговорить.