Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Лучше чай, - скромно ответила я, стараясь незаметно вытащить из корсажа склянку - та после разыгравшейся у стены сцены провалилась куда-то на уровень живота. Черт, ну до чего же неудобные эти платья!

- Тогда подождите минуту, - сказал гостеприимный хозяин и направился к выходу из комнаты. - Прислугу я тоже отпустил, чай придется делать самому… может, вы хотите умыться?

- Нет, спасибо, - голосом правильной девочки ответила я и опустилась на софу, чинно разгладила смятую юбку. - Я тут подожду.

Руки так и чесались начать обыскивать квартиру прямо сейчас, но я заставила себя не торопиться. Благо, жилплощадь у Бриссо не так уж и велика, много времени на то, чтобы перерыть ее, у меня не уйдет. Вот если бы речь шла о паре спрятанных бумаг, то тогда мне потребовалась бы вечность, чтобы перелистнуть страницы всех книг, но загадочная сумка, как я помнила, была довольно объемной, ее в корешке было не спрятать. Поэтому я сидела смирно, изучая взглядом книги, и испытала крайнее изумление, когда увидела знакомое имя на одной из них.

“Открытия г-на Марата в области огня, электричества и света”.

Решив, что пляшущее пламя свечей сыграло с моим зрением злую шутку, я поднялась с софы и приблизилась к полке. Надпись не изменилась и никуда не исчезла, и я не смогла не поддаться любопытству - подцепила потрепанный корешок и не без труда вытащила книгу из общего ряда.

Страницы кое-где пожелтели и были изрядно потрепаны - очевидно, книгу перечитывали не один раз. Я задумчиво перелистала ее, будто в поисках какой-то подсказки, но в полумраке комнаты не смогла разобрать даже строчки.

- Нашли что-то интересное? - звук голоса Бриссо заставил меня подскочить.

- Э… нет, извините, - я тут же ощутила жгучую неловкость от того, что трогала чужие вещи без спроса, - мне надо было попросить разрешения, наверное…

- Ну что вы, - благожелательно ответил он, расставляя на низком столике две чашки и чайник с заваркой. - Могу я спросить, что вас так заинтересовало?

Я молча показала ему обложку. На лице Бриссо отразилось удивление.

- Увлекаетесь наукой?

- Не очень, - призналась я, засовывая книгу обратно. - Просто фамилия автора знакомая… Это тот самый Марат?

- Если вы говорите об одержимом безумце, который заставляет Францию трепетать своими оголтелыми требованиями рубить головы всем без разбора, то да, это тот самый Марат, - вздохнул Бриссо, как мне показалось, с некоторым сожалением. - Когда-то он был хорошим ученым. И врачом. А я считал его непризнанным гением, коллекционировал его труды, писал ему восторженные письма… Сахар?

- Нет, спасибо, - я взяла наполненную чашку, поднесла ее к губам и тут же отдернула, обжегшись. - А что случилось потом?

- С Маратом? - невесело усмехнулся мой собеседник. - Не имею понятия. Спросите у него. Должно быть, он спятил. Печально, что это случилось со столь блестящим умом.

- И он бросил науку?

- И науку, и свою практику. И стал бороться, как он это называет. Со всеми и против всего.

Я сделала маленький глоток из чашки, вспоминая истории, которые рассказывали мне в свое время Камиль и Антуан. Вспышка - так они называли тот момент, в который принимали окончательное и бесповоротное решение повернуть свою жизнь на путь жестокой борьбы. Но им было нечего терять - что одному, что второму. Или казалось, что нечего. Но что могло случиться с преуспевающим врачом и ученым, которым, если верить Бриссо, был мой нынешний редактор? Как вышло, что он, так много знающий об огне, позволил себе вспыхнуть?

- О чем вы задумались? - вдруг спросил Бриссо с улыбкой. - Мои речи вас озадачили?

- Немного, - я почувствовала, что начинаю улыбаться в ответ. Он бросил размешивать сахар в чашке и тоже отпил.

- Вы уж извините меня. Я весь день болтал о политике, весь вечер болтал о политике, вот и теперь продолжаю, не могу остановиться.

- Ну что вы, - заверила его я, - мне совсем не скучно. Я немного интересуюсь политикой…

- Вот почему мне кажется, что я вас где-то видел, - вдруг засмеялся Бриссо, и я ощутила, что начинаю бледнеть. - Бываете на заседаниях Конвента?

- Н-не очень часто, - я поняла, что у меня, как всегда в минуты сильного волнения, начинает портиться произношение, и с силой сжала в пальцах чашку, стремясь успокоиться. - Всего пару раз была… очень давно.

- А мне кажется, что я вас видел совсем недавно, - вдруг заявил мой собеседник и стрельнул в меня взглядом, и у меня немного отлегло от сердца: он просто заигрывал. Оставалось лишь по мере поддержать его в этом, всеми силами уводя разговор с опасной темы.

- Ну, нет, - глуповато засмеялась я. - Я бы точно вас запомнила. А я даже не знаю вашего имени.

- А ведь это взаимно, - преувеличенно спохватился он. - Надо было мне сразу представиться. Жак-Пьер Бриссо.

Он выжидающе уставился на меня, явно ожидая, какое впечатление на меня произведет его фамилия, и я не преминула тут же состроить изумленную мину:

- Как, неужели это вы?

- О, вижу, мое имя вас все-таки знакомо, - не без самодовольства рассмеялся он. Я тут же нашлась:

- Мой отец - ваш большой поклонник. Он очень много о вас говорит.