Конец партии: Воспламенение (СИ)

Все, что у меня получилось - лишь издать какой-то нечленораздельный звук. Он был прав, черт возьми, а я повела себя как забывчивая дура. Еще и права качать пришла…

- О… точно… а я и не помнила, - пробормотала я, в который раз перед лицом Максимилиана чувствуя себя по-дурацки.

- Нет-нет, ничего, - со странной поспешностью ответил он и добавил скованно. - Только не надо меня благодарить. Пожалуйста.

Я секунды две соображала, к чему была сказана последняя фраза, а потом мое лицо в один момент вспыхнуло, как будто на нем взорвали маленькую бомбу. И самым кошмарным было, что Робеспьер, черт его возьми, не шутил.

- О… конечно… - сдавленно проговорила я, медленно пятясь к стене. - А… когда у вас День Рождения?

- Вчера был, - обыденно ответил он. Я решилась спросить:

- И вы не празднуете?

- Жаль, но у меня нет ни времени, ни средств, - ответил он, продолжая зорко наблюдать за каждым моим движением. Ситуацию надо было сгладить срочно, и мне неожиданно вовремя пришла в голову поистине блестящая идея. Я отметила, что последнее время это происходит со мной регулярно - наверное, пребывание в ином столетии в каком-то смысле благотворно влияло на меня.

- Я сейчас приду, - сказала я и метнулась прочь из кабинета обратно к себе. Платье я поспешно повесила обратно на шкаф и схватила со стола вторую из своих авторучек - наверное, по нашим временам такой подарок могли бы посчитать издевательством, но Робеспьеру он должен был показаться по-настоящему бесценным.

И я не ошиблась - он с плохо скрываемым восторгом оглядел пластмассовый корпус, нерешительно черкнул по листу и поднял на меня сияющие глаза:

- Скажите, Натали, она бесконечная?

- Вообще-то нет, - со вздохом призналась я, едва ли не с сожалением наблюдая, как тускнеет его лицо. - Но она может прослужить долго… если тратить экономно.

- О, я буду очень экономен, - уверил меня Робеспьер. - Постараюсь.

- Теперь мы квиты, - с радостной улыбкой сообщила я.

Нельзя же было, в самом деле, цепляться за эти дурацкие ручки до последнего. Зато я теперь не ощущала себя кому-то должной, и это, наверное, того стоило.

 

Сумку я не открыла вплоть до того момента, как опять предстала на пороге квартиры Марата. Симона встретила меня почти по-дружески, вновь поприветствовала “гражданином”, а я так и не смогла исхитриться и найти возможность сказать ей, что я, вообще-то, не гражданин, а вовсе гражданка. Меня снова проводили в ванную, и я, не ощущая уже никакого смущения, упала на знакомый стул и предъявила редактору свою добычу.

- Неужели достала? - прищурился он. Я спросила почти с вызовом:

- Думаете, я вру?

- Нет, не думаю. Что внутри, проверяла?

- Нет, - ответила я. - Если честно, я немного испугалась и сбежала оттуда…

- Подожди-ка, - прервал меня Марат, - давай начнем сначала. Как ты смогла проникнуть к нему в дом?

Делать было нечего - я же обещала рассказать, если план увенчается успехом. Сказать могу только одно - Марат ржал так, что едва не захлебнулся, пока я пересказывала ему свои вчерашние похождения.

- Почему я этого не видел? - почти проревел он, никак не в состоянии отсмеяться. - Дорого бы я отдал за такое зрелище… Бриссо - благородный рыцарь, спасающий даму!…

Почему-то мне стало обидно за своего вчерашнего знакомца, и я резко спросила:

- Вы считаете, он не может вести себя благородно?

Смех Марата оборвался, а взгляд неожиданно стал холодным до того, что я замерла, будто меня и впрямь заморозило.

- Бриссо - подлая, двуличная сволочь, - безапелляционно заявил мой редактор, сверля меня глазами. - Он может притвориться кем угодно, если это будет ему выгодно. Ты посчитала его в чем-то симпатичным? Не верь. На самом деле он не лучше любой рептилии. Я знал его в прошлом, так что понимаю, о чем говорю.

Я съежилась на своем стуле, будто тот мог меня защитить. Чтобы начинать спор, надо было быть подлинным сумасшедшим, а мне все еще была дорога моя жизнь.

- Да я ничего такого не сказала, - почти прошептала я, будучи не в силах оторвать свой взгляд от его, пылающего и сковывающего не хуже любой цепи, - просто подумала…

- Даже не думай об этом, - отрезал он, - иначе это заведет тебя туда, откуда ты не выберешься вовек. Скажи лучше, - тут его голос немного потеплел, и я позволила себе сделать вдох, - что в сумке?

- Сейчас увидим…

На деревянных ногах я поднялась, подняла с пола сумку, из-за которой начался такой сыр-бор, и поспешно расстегнула немудреные застежки.

Руки у меня ослабели в одно мгновение, сумка полетела на пол, и из нее рассыпались веером туго скрученные тонкими веревками пачки купюр. Это были не знакомые мне французские ассигнаты, которые бы я узнала в момент, а что-то другое, чужеродное и неожиданно показавшееся мне устрашающим.

- Дела, - почти присвистнул Марат, наклоняясь и подбирая одну из пачек. - Это же фунты!

- Ч-что?

- Английские фунты, - купюры сочно хрустнули в его руке, когда он провел по ним кончиком ногтя. - Я знал, я знал это, черт возьми!