Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Выходит… - я опасливо взяла другую пачку: действительно, ее украшали английские надписи, никаких сомнений не оставалось, - выходит, они действительно получают деньги из Англии?

- Бесспорно, - Марат небрежно бросил мне купюры. - Убери это все обратно. Потом придумаем, как от них избавиться.

Ничему не удивляясь, я поспешно принялась сгребать рассыпанные деньги обратно в сумку. Марат подождал, пока я закончу, а затем последовало новое приказание:

- Дай мне полотенце и выметайся отсюда.

- Чего?.. - не поняла я.

- Дай полотенце, говорю, - повторил он терпеливо, - и жди меня в коридоре. Нам пора.

- Куда?

- В клуб Кордельеров, - сообщил он нечто, являющееся для меня лишь бессмысленным набором звуков. Худо-бедно я поняла только слово “клуб” и сразу же заявила:

- В клуб? Но я не накрашена!

- Чего? - теперь уже он с непониманием уставился на меня.

- Как я в таком виде в клуб пойду? - решив пока не узнавать, что я, а особенно он забыл на тусовке, возмущенно заявила я. - Мне хотя бы переодеться…

- Это точно, выглядишь слишком цивильно, - сказал Марат, оглядев меня, - но мы что-нибудь придумаем. Жди меня в коридоре.

- Но…

- Ты все еще здесь?!

Решив не дожидаться, пока он бросит в меня столешницей, я сунула ему в ладонь край полотенца и вынеслась в коридор.

 

========== Глава 12. Истинное лицо ==========

 

Марат оказался ростом ровно с меня - если бы мы оказались совсем близко друг к другу, то могли бы соприкоснуться кончиками носов. От этого я, привыкшая почему-то думать, что редактор выше меня по меньшей мере на голову, стушевалась и замерла, загородив собой коридор.

- Высокие думы одолели? - усмехнулся он, сдвигая меня в сторону. - Сейчас разберемся, что с тобой делать.

Последняя фраза прозвучала так, что мне стало, прямо скажем, нехорошо. Судя по виду Марата, он задумал какой-то блестящий план, и не было ни одной силы в мире, которая могла бы его остановить, так что мне лучше было молчать и отдаться на произвол судьбы, но я все равно нерешительно промямлила:

- Я все равно не понимаю…

- На месте сообразишь, - бросил он, принимаясь копаться в шкафу. - Симона!

- Да? - донеслось из кухни.

- Старая куртка твоего брата, помнишь? Куда ты ее дела?

- Она лежит наверху!

Тихо чертыхнувшись, Марат скрылся в ближайшей двери и, судя по шуму, принялся двигать мебель. В этот момент Симона, вытиравшая передником мокрые руки, выглянула в коридор.

- Ты что, собираешься ее надеть? - громко спросила она, найдя взглядом лишь меня, испуганно вжавшуюся в стену.

- Она на мне треснет, - сообщил Марат, вынося из комнаты табуретку. - А вот гражданину будет в размер.

Это напоминало то ли издевательство, то ли форменное безумие, и я, решив наконец внести ясность по поводу своей принадлежности к женскому полу, приготовилась возмущенно открыть рот, но тут мне на голову упало нечто, напоминавшее бесформенный кусок серой ткани, грубой и провонявшей пылью. Вместо “Вообще-то, я девушка, если вы до сих пор не заметили” из меня вырвался лишь звонкий чих.

- Надень это, - приказал Марат, спрыгивая с табуретки и распахивая соседнюю дверь шкафа; стянув с головы чужую вещь, я увидела, что Симона внимательно и с плохо скрытым беспокойством наблюдает за каждым жестом моего редактора. Он, не замечая этого, продолжал бодро вещать:

- Вырядилась, как попугай… кто вообще додумался так тебя одеть?

- Антуан…

- Сен-Жюст? - Марат хохотнул. - Оно и видно. Но к кордельерам ты так не пойдешь. Примут за контру и побьют, как пить дать.

- По… побьют? - тут я окончательно струхнула. - Я туда идти не хочу.

Марат даже головы в мою сторону не повернул, и я поняла, что моим мнением интересоваться он не намерен. Оставалось только смириться, ибо никаких моих сил не хватило бы, чтобы вести с этим человеком спор. И хотела бы я посмотреть на того, чьих сил было бы достаточно. Поэтому я молча стянула с себя прелестный светло-зеленый камзол, который мне нравился больше всех остальных моих здешних вещей, и надела то, что сказано. В сочетании с прилетевшей ко мне следом потертой шляпой, сделанной явно не позже времен трех мушкетеров, смотрелось просто убойно, как будто я - в лучшем случае какой-то люмпен, а в худшем - вовсе бомж.

- Хм-хм, - Марат придирчиво глянул на себя в зеркало; я с удивлением заметила, что рубашка на нем чистая и выглаженная, хоть сейчас в рекламу стирального порошка, а небрежно завязанный поверх ворота галстук потрепан, засален и давно уже из белого превратился в желто-бурый. Впрочем, редактора это не смущало ничуть - он вытянул из шкафа темно-зеленое, относительно прилично выглядящее пальто с длинными фалдами, приготовился было набросить его на плечи и вдруг замер. На лице его появилось сначала изумление, затем он поморщился, как от зубной боли, выразительно закатил глаза и медленно повернулся к Симоне. Та попыталась юркнуть обратно в кухню, но ее остановил тяжелый, полный какой-то безнадежности вопрос:

- Что это?

- Твое пальто, - Симона, и так едва достающая мне до плеча, явно от души желала стать еще ниже. - А что такое?