Конец партии: Воспламенение (СИ)

Будь мы в моем родном столетии, я и спрашивать бы не подумала: клуб и есть клуб, что тут непонятного? Там пьют, тусуются, знакомятся, в общем, весело проводят время. Вспомнив, как удалось мне отдохнуть в Париже в последнюю, как оказалось, ночь своего пребывания в двадцать первом столетии, я тоскливо вздохнула. Наверное, надо было уже свыкнуться с мыслью, что никогда больше я не смогу увидеть ни дом, ни родных, не воспользуюсь плодами научно-технической революции, не пойду в универ и не смогу подергаться на танцполе под какой-нибудь свежий ремикс, угощаясь попутно каким-нибудь сладким пойлом из коктейльного меню, но у меня не получалось, меня все равно упорно продолжало преследовать чувство, что все происходящее со мной - лишь глупый, нелепый сон, который рано или поздно закончится.

- Неужели ты не слышала про него? - тем временем удивился Марат. - Ты пришла устраиваться ко мне в газету и не знаешь, что такое клуб Кордельеров?

Я с невинным видом помотала головой. Марат смотрел на меня так, будто я упала с другой планеты.

- Просто поразительно, - резюмировал он наконец. - Неужели ты действительно ничего про него не слышала? А клуб Якобинцев?

- Про якобинцев я знаю, - оживилась я, ухватившись за знакомое название, но лучше бы я этого не делала.

- Ага, знаешь. И что?

Я посмотрела на своего собеседника, как баран на новые ворота. Нелепо было признаваться, что на названии, собственно, все мои знания и заканчивались, но приходилось. Пусть лучше редактор поднимет меня на смех, чем я брякну что-нибудь не то и тем только больше увязну в трясине, в которую только что угодила.

- Ну… они… э…

Он резко остановился, и я больно врезалась ему в плечо. Мы замерли посреди улицы: он, разглядывающий меня, как будто увидев впервые, и я, ощущавшая себя кроликом перед немигающим взглядом смертоносной рептилии. Мне казалось, что он меня насквозь видит, и от этого у меня в душе поднялся какой-то суеверный страх, который, конечно, невозможно было скрыть от Марата.

- Скажи мне прямо, - проникновенно проговорил он, приближаясь ко мне; я вздрогнула, но не отпрянула, решив, что трусить в моем положении уже бесполезное дело, - зачем все-таки ты ко мне пришла?

Даже если бы я и смогла мгновенно придумать что-нибудь складное и логичное, что разом объяснило бы все, то не смогла бы ни слова произнести, ибо язык будто распух и налился свинцом, и пошевелить им оказалось поистине непосильной задачей. Единственное, что я могла сказать, не чувствуя никаких препятствий, было лишь правдивое “Вы спасли мне жизнь”, но я только опустила взгляд и сжала губы, понимая, как по-дурацки прозвучит подобное заявление. Марат никогда на это не купится, потребует объяснений, а их у меня не окажется, и тогда… нет, все, что мне оставалось - не произносить ни звука и ждать.

- Ты же ни черта в этом не понимаешь, - странно, но в его голосе я не услышала осуждения. Напротив, он показался мне неожиданно мягким, - и все равно упорно в это лезешь. Зачем?

“Потому что иначе я с ума сойду”, - мелькнуло у меня в голове, и я закусила губу, чтобы это не вылетело наружу. Мне стало жутко холодно - как будто я снова стою перед ним вымокшая с головы до ног, перепуганная и потерянная.

- Ты даже не знаешь, чем это грозит.

Дыхание сперло, но я все равно делала вдох за вдохом. В голове моей царила пустота, не было ни лихорадочных размышлений о том, как можно выкрутиться, ни даже обреченных мыслей о том, что я опять все испортила - под взглядом, который я не видела, но продолжала чувствовать на себе, все они испарились, как нечто лишнее и ненужное.

- А если я скажу тебе уйти…

- Никуда я не пойду, - буркнула я, прежде чем осознала, что хочу сказать. Это не взялось откуда-то, это будто сидело во мне с самого начала, как непреложный факт, вроде того, что небо голубое, а предметы, если их уронить, падают вниз.

Я медленно подняла глаза, ожидая в ответ чего угодно. Марат продолжал смотреть на меня, слегка прищурившись, но больше не казался мне внушающим ужас.

- Ладно уж, - наконец констатировал он. - Я понятия не имею, кто ты и откуда взялась на мою голову, но раз хочешь идти со мной - пошли.

И невозмутимо продолжил свой путь, будто ничего не случилось. Сердце мое, замершее на секунду, вновь вернулась в привычный ритм, и я, исполненная окрыляющим ощущением, какое бывает после удачно сданного экзамена, бросилась догонять своего спутника. Что за испытание мне пришлось пройти - я понятия не имела, но предчувствие подсказывало мне, что оно было далеко не последним в череде поджидавших меня на дороге, которую я теперь уж бесповоротно выбрала для себя только что.