Конец подкрался незаметно

захваченных террористов даже не расстреливает, а проверяет, хорошо ли их содержат в

тюрьме? Пока мы. Но так ли?

Кто сильнее: камикадзе, готовый взорвать себя и способный убить спецназовца и тысячу

его соплеменников — или спецназовец, также способный убить камикадзе, но не могущий

тронуть его соплеменников и желающий выжить сам? Ага. Спецназовцев больше, и

вооружены они лучше. И тягаются кучей с парой фанатиков. На равных.

Упростим. Кто сильнее: супербоец с кодексом правил — или блатной, ткнувший его сзади

заточкой в почку?

Упростим. Кто сильнее: страна-террорист, дай ей равный уровень вооружений и

экономики — или численно равная ей страна первого мира? Кто более готов сдохнуть и

победить?

Сила — это не то, что обладает всей атрибутикой силы.

Сила — это то, что добивается поставленной цели.

Какой ценой? У жизни и истории одна цена — любая.

В конце концов всегда побеждает тот, кто готов платить за победу большую, любую цену.

Если останется жив. А он останется жив. Потому что мы ему это гарантируем.

«Они» сильнее духом. На большее готовы. Каждый день жертвуют собой, уничтожая тех, кого считают врагами.

Они готовы уничтожить нас всех. Мы их — нет. Они готовы уничтожить нашу культуру.

Мы их — нет. Побеждая — мы щадим их и оставляем возможность реванша в

бесчисленный раз. Победив, они не пощадят нас, и реванша не будет.

Вот таков расклад духовных сил.

Их общество — более молодо, здорово и потентно. Это ничего, если малограмотно, это не

главное. А если нетерпимы — то это аспект решительности, агрессивности, порыва к

экспансии.

Структура их общества более энергетична. Более энергосодержаща на системном уровне.

Колоссальное разграничение мужской и женской ролей в обществе. Это плохо для

женщины — но это высокий уровень биполярности системы, высокая энергетика

структуры.

Жесткое соблюдение религиозных предписаний и запретов. Это ограничивает личность —

но, опять же, повышает структурный уровень системы, ее энергосодержимость.

Запрет на все формы сексуального разврата. Быстрое и жестокое наказание преступников.

То есть: норма и патология резко разграничены, никакого уравнивания и смешения в хаос

— низкий уровень энтропии общества, высокая энергопотентность.

Права личности весьма ограничены и подчинены предписаниям религии и государства. То

есть: объединение усилий, энергий, отдельных людей в единых порывах и направлениях

— суммирование человеческой! энергии общества. Все действуют менее сами по себе, а

более единообразно и соподчиненно, чем у нас.

И — у них есть серьезнейшие надличностные ценности. Твое дело, долг, священная

обязанность (пусть это называется «дело ислама») — несравненно выше и главнее твоей

жизни. И жертвуют собой добровольно и ежедневно.

Их система дает им большее напряжение чувств, чем наша — нам, коли они так жертвуют

собой!. Самопожертвование — верх субъективного действия.

И цель их — максимальное действие. Уничтожить нашу цивилизацию и заменить своей.

Преобразить сегодняшний мир. Любым путем.

А наша цель — всего лишь сохранить статус-кво. Чтоб нам было по-прежнему сытно,

приятно, свободно, сексуально, разнообразно и интересно. И в средствах мы

самоограничены, что условно называем «гуманизм».

Условно — потому что не можем перерезать горло врагу-убийце, но можем накрыть

бомбовым ковром площадь, зная, что погибнут женщины, дети и старики. Ни генерал, ни

летчик не видят лиц — отдают приказы и нажимают кнопки. Получается, что мы не

столько лучше их, сколько подлее. Они убивают откровенно — а мы суетимся, пытаясь и

на елку влезть, и пирожок съесть.

Если сравнивать системы на уровне духовных напряженностей, силы психических связей, максимальной целенаправленности — их система сильнее нашей. Поливайте как хотите: дикарская, темная, фанатичная, отсталая — но сильнее.

Образование — дело наживное. Ментальность — относительное, фанатизм —

стилистически отрицательное обозначение самопожертвенной убежденности. А на уровне

духовной системности они сильнее. И у них больше оснований гордиться своими нищими

самоподрывниками, чем у нас — своими оснащенными солдатами.

И рожают они больше, и становится их все больше, а нас все меньше.

Так за кем будет конечная победа?

Или мы будем столь же решительны и жестоки — или, ну, думайте сами, господа. Или мы

вспомним, кем были, когда создавали нашу цивилизацию — или кроме воспоминаний

может ничего и не остаться.

И что характерно: если раньше по миру распространялось христианство — то сегодня оно

сдает позиции исламу (и индуизму). И не только афроамериканцы меняют Христа на

Магомета, но уже и европейские аристократы начинают делать обрезание и опускаться на

молитвенный коврик! Христианство ослабло и теряет напор, Папа Римский попросил

прощения уже у всех, кажется, кого христианство обидело — а где ж ты найдешь за две

тысячи лет необиженных. А комплекс вины — это уже аспект комплекса

неполноценности. В христианстве сегодня можно все — а ислам дает жесткие точки

опоры. Аллах принимает ответственность на себя, мусульманин имеет более четкие

ориентиры в жизни, чем современный «всепогодный» христианин в своей цивилизации

вседозволенности.