Конец привычного мира. Путеводитель журнала «Нож» по новой этике, новым отношениям и новой справедливости

Женщины лидируют и в психологии, и в педагогике и являются основными потребителями психологической культуры. Чтобы стать «хорошими» матерями (и даже «идеальными» – нарциссическая культура верит, что это возможно), женщины активно развиваются психологически: осознание себя, стремление к глубоким личностным изменениям, проработка своих негативных психологических паттернов, овладение психологическим дискурсом в целом совершенствуют психологическое оружие и защиту. Именно матери открывают глаза мужчинам на психологические механизмы воспитания детей и в этом смысле отчетливо доминируют.

Мужчины более склонны использовать опыт своих семей в качестве образца, но он оказывается безнадежно устаревшим. Отцы как будто «ничего не знают о мире» и часто теряют с детьми контакт очень рано, не находя иных инструментов, кроме «я твой отец – слушайся меня!».

Но условия участия мужчин в воспитании детей меняются. Классическая схема «я зарабатываю, ты воспитываешь» все чаще заканчивается разводом, не удовлетворяя потребности в эмоциональной близости и психологическом развитии пары и семьи.

Норма партнерства диктует мужчинам развивать свойства, традиционно считавшиеся женскими: учиться понимать свою и чужую эмоциональность, контролировать ее, одновременно сохраняя мужскую твердость и бесстрашие. Теперь мужчины должны иметь близкие отношения с детьми – и часто сами к этому стремятся.

Зачем культуре насилие?

В гуманистической философии есть идея убывания насилия в культурной эволюции человека и человечества. Исследователи измеряют численность убийств в разные исторические периоды и приходят к оптимистичным выводам: убиваем мы все реже и реже. Однако неясен ответ на вопрос: это эволюционирует человек, становясь менее склонным к насилию, – или же эволюционируют формы насилия, становясь более изощренными? Так называемый электронный фашизм[57] – яркий пример эволюционно новой, хотя и предсказанной Оруэллом и Хаксли формы насилия через тотальный контроль и отказ от тайны личной жизни.

Ядерное сдерживание и современные военные технологии поставили предел традиционному физическому насилию, относительно ограничив масштабные военные конфликты, которые в течение тысячелетий составляли основное содержание человеческой истории. Теперь вести войны на территории западных стран – дурной тон: мощь ВПК обращается на страны с неустойчивой государственностью.

На первый план выходят новые методы насилия, во многом являющиеся психологическим оружием: цветные революции, гибридные войны, политика соцсетей, фейковые новости и панические атаки в масштабах планеты.

Когда мы оказались на той ступени эволюции, на которой стало возможным эффективно уничтожить всю человеческую популяцию, нам пришлось совершенствовать свое психологическое оружие, манипулируя реальностью и сознанием. Однако периоды хаоса и неопределенности всегда заканчиваются новым порядком. Как это происходит?

Одно из самых смелых обобщений о природе насилия сделал Рене Жирар, выдвинув идею жертвы и жертвоприношения как естественного механизма регуляции внутривидовой агрессии Homo.

Жирар считает, что нам необходимы регулярные жертвоприношения, чтобы удовлетворяться и сдерживать свою склонность к эскалации насилия: Авраам принес в жертву Исаака, евреи – Христа, страшные войны ХХ века, холокост и ядерная атака США на Японию принесли в жертву миллионы жизней.

Но прививки ХХ века очевидно больше не действуют. Возможно, нам пора принести новые жертвы? Но их же сначала надо выбрать.

Что или кого мы принесем в жертву: свободу передвижения и тайну личной жизни, семейные ценности, целые политические режимы, любимых знаменитостей? Можем ли мы обойтись без жертв или в этом наша природа неизменна?

Опасно ли равенство?

Если ХХ век дал женщинам равенство в праве на труд и гражданское самоопределение, то XXI век разрушает незыблемость брачного договора, освобождая женскую сексуальность и открывая женщинам дорогу в политику и бизнес. Именно женщины выступают против роли жертвы физического и психологического насилия, заставляя общество пересматривать основы психологического доминирования. Популярность движений против домашнего насилия и неравенства в разных сферах жизни только набирает обороты и в основном продвигается женщинами или небинарными персонами – в общем, теми, кто отвергает традиционные «мужские» модели власти, основанные на силе.

Но, к сожалению, в недрах феминизма и движения за права женщин пока не возникло удовлетворяющего всех ответа на вопрос о том, каким именно должно быть равенство и партнерство, чтобы учитывать интересы всех сторон. Поэтому борьба за права часто выглядит враждебно. А враждебность, в свою очередь, провоцирует насилие – и круг замыкается.

Мужчины приспосабливаются к новой ситуации достаточно быстро, осваивая традиционно «женские» способы соблазнения и манипулирования и становясь «внезапными и непредсказуемыми»[58]. Те же, кто настаивает на мужском доминировании, используя домашнее насилие, все чаще остаются без семьи.