Конец пути

Стражник стоял, напрягшись и выгнувшись назад, пытаясь дотянуться до деревянного луча, торчащего из его спины. Вторая стрела, украшенная цветным оперением, прошила шею навылет. Он крутанулся с раскинутыми руками на носочках сапог, и до того, как он упал, казалось, что делает танцевальное па. Его сотоварищ не успел даже подняться — сломался в молитвенном поклоне да так и остался, тыча в небо оперением воткнувшихся стрел. Среди спящих большая часть осталась неподвижными, словно они и правда превратились в мешки, вот только теперь — нашпигованные стрелами. Несколько вилось на земле, воя, сминая в горсти окровавленные одеяла и скребя пятками по гравию. Едва лишь несколько сумело вскочить на ноги: один, припадая на раненую ногу, подскочил к луку, развернулся ко склону и выпустил стрелу вслепую, хотя тогда уже две торчали из его груди; второй помчался вперед, не обращая внимания на проткнувшие его стрелы. Когда добрался до крабов, уже на четвереньках, из его загривка, бока и середины спины торчали три оперения, раскачиваясь с каждым вздохом. Наконец он свернулся, как червяк, а раскрытый замок выпал из его скользких от крови пальцев. Цепь с грохотом скользнула из кованого кольца, воткнутого в скалу, словно змея.

Тут же воздух снова завыл, словно стая стальных ласточек, и на скалы упал еще один дождь стрел с жутким стуком наконечников, бьющих в скалы и живые тела. Три краба с воплями метались вокруг, рубя клинками прилетающие стрелы и высекая искры из камней, а стрелы отскакивали от их брони, и только четвертый будто запал в самого себя, как растоптанный, а в дырах, выбитых в стали, торчали две стрелы куда короче, но и куда массивней, с оперением, вырезанным из кожи, — они почти не выступали наружу.

Раздался мерный, повторяющийся стрекот храповиков, и еще одно создание остановилось под ударами арбалетных стрел, втыкавшихся в броню, вбивая ее внутрь с силой, от которой вздрагивало все бронированное тело. В третьего попал якорек, — но улетел в скалы, — потом еще один, на этот раз он зацепился за плиты брони; сбоку в пропасть канул валун, оплетенный цепью, та натянулась и увлекла за собой яростно пищащую и секущую клинками тварь за край пропасти, а потом и дальше вниз — слышался оглушительный лязг доспехов.

Последний «краб» безнадежно бросился в атаку вверх по склону, но тогда о его грудную пластину разбился глиняный горшочек, через пару ударов сердца превратив его в ослепительный шар огня, покатившийся вниз по склону. Краб внезапно распахнулся, выбрасывая в воздух безвольное, бледное и худое тело, а потом канул в пропасть, потянув за собой хвост огня и искр.

Посреди поля боя, которое еще минуту назад было лагерем, стоял на коленях последний из Змеев, облаченный в черненый доспех. Доспех оказался крепок, однако несколько стрел из целого пучка, что в него попали, нашли дорогу между пластинами брони. Змей стоял на коленях и издавал жуткий рык гнева и отчаяния. Стоял с раскинутыми в стороны руками, а потом уперся одной ногой в землю и попытался встать. Три арбалетных стрелы ударили в него одна за другой, с грохотом пробитого доспеха сотрясая его тело, но Змей все пытался подняться. Наконец он встал и перестал рычать, зато в ладонях его вдруг затанцевали огоньки пламени. Он открыл рот, но вместо заклинания только выкашлял сгусток крови и с железным грохотом упал навзничь. Огоньки на его ладонях погасли.

Установилась тишина.

А потом раздалось хоровое, оглушительное карканье, словно бойня притянула сюда всех воронов окрест. Недобитые выкрикивали горам о своей мести и своей победе.

Я опустил арбалет и встал, чтобы оглядеться с горы. Дорога на перевал была открыта. Мне не хотелось кричать. Хотелось выпить воды.

Звук рога отразился от мрачных скал, завязнув между испарениями вонючего тумана и шепотов, а потом вернулся, усиленный эхом.

Мы стояли и ждали в тишине с колотящимися сердцами. Я сыграл еще раз и не имел другого выхода, как только зашагать в туман и к духам, в край торчащих скал и озерец, в которых побулькивает вонючая вода.

Я шел и шел, и каждое мгновение струящиеся вокруг облака могли дотянуться до меня тысячью кошмаров, от которых я бы ошалел и бросился в пасть горы. Я шел и молил Создателя, Идущего Вверх, а также Ульфа и его надаку. Но ничего не случилось, и наконец я добрался до круглой площадки, укрытой скальными выступами. А потом встал посредине и ждал, пока ко мне повернутся похожие на личинок существа, глядящие в меня темнотой своих туннелеобразных капюшонов.

— Кто ты, что беспокоишь Шепчущих-к-Тени? — спросил кто-то из них.

— Я тот, кого прислало Крылатое Око, — ответил я, как приказал Ульф, и стал ждать.

— Тот, кто хочет начать войну Песенников. Тот, кто ведет погибель. Тот, кто бродит во снах в виде головы с крыльями. Ты получишь Червя, но условия те же: ты должен накормить гору.

— Накормлю. Сейчас я вернусь с моими людьми. Отодвиньте кошмары и откройте проход сквозь Каменные Клыки.