Конец пути

– Милость божья, тут что, кто-то говорит по-английски?

– Нет. Но ты просто не поверишь на слух, а зачем терять время?

И вот мы идем. Снова в Башню Шепотов. В наш центр спецопераций. По улицам между лавками и тавернами, полными спокойных, ничего не подозревающих горожан.

А мы незаметно проникаем на охраняемую, закрытую территорию внутри стен Башни Шепотов, проходим в потайную дверь из прихожей в одном, казалось бы, обычном жилом доме. Проходим по коридору, стоим в ползущем вверх лифте. Я надеюсь, то, что мне покажут, того стоит. Не выношу Башню Шепотов. Она меня подавляет и пугает. Ее зловещая тень, режущая город, напоминает мне, что власть здесь нужно осуществлять и что всякая власть обладает своими мрачными сторонами и секретами.

Комната располагается высоко, почти под верхней террасой. Это пустое круглое помещение с окнами, вырезанными в базальте, которые смотрят во все стороны света. Посредине, на черном посверкивающем постаменте, находится статуя. Простая, отполированная маска без выражения смотрит пустыми щелями глаз; она торчит в паре метров над полом, опершись на ажурные нетопырьи крылья, касающиеся кончиками пола. Маска с крыльями летучей мыши.

Я обхожу объект, приняв позу ценителя искусства: одна ладонь под мышкой, другая – мнет подбородок, голова чуть опущена.

– Понимаю, – прерываю я тишину. – Ты хочешь показать мне, что даже человек, у которого забот полон рот, может найти минутку-другую на хобби, а то и на искусство. Это только проблема соответствующей организации времени. Но я знаю об этом, меня этому учили всю жизнь, просто у меня неупорядоченная натура.

– То, на что ты сейчас смотришь, – это наибольший твой козырь, – заявляет он. – Достаточно вложить лицо в маску, и ты сделаешься невидимым летающим демоном. Крылатой головой. Можешь полететь куда захочешь, не покидая Башню Шепотов физически. Проводить разведку и досмотры. Присматривать за операциями. Это твой шпионский спутник, самолет-разведчик и дрон – три в одном. Ты морочил мне голову насчет стеклянного шара. Прошу! Полагаю, что это даже лучше.

Некоторое время я молчу и стараюсь понять, что такое он говорит. Обхожу крылатую маску еще раз, но теперь осторожно, словно она может меня укусить.

– Есть вероятность влиять на физический мир? На уровне материи? Что-то протаранить?

Он удивленно смотрит на меня.

– Ну что ты! С ума сошел? Летать будет не двадцатикилограммовая кованая статуя. Отправишься в мир лишь как призрак. Самое большее, можешь влиять на мир магически, но и то в небольших пределах, поскольку слишком много фактора «М» у тебя не окажется.

– Ну так полечу прямо к ван Дикену и превращу ему голову в чайник или печеного ягненка по-далматински. Потом превращу Фрайхофф в жабу – и конец войне.

Он качает головой.

– Забудь о таком.

– Слишком большой масштаб? Так может, косточка от оливки в мозгу? Рыбка фугу в сердечной камере? Маленькая такая? – показываю пальцами.

Он снова качает головой.

– Будешь действовать как маг. Будешь отчетливо видеть магию, но и они будут тебя видеть. Потому даже не приближайся к ним. Они ведь пребывают в своем физическом теле, а ты – здесь, в летаргии. Они сразу же распотрошат тебя или уничтожат, поскольку они куда сильнее, а фактор у них под рукой. У тебя же его не будет.

– Отчего это всегда обретает настолько сюрреалистические формы? Ты можешь сделать что-то простое и функциональное? Удобное кресло со шлемом управления или как-то так?

– Потому что такова природа заклинания. Входишь в транс и пытаешься установить контакт с фактором «М». Он есть там, он слышит тебя, но не понимает. Ты должен шаг за шагом визуализировать, что именно тебе нужно. Сам замысел. Идею. Никогда не знаешь, какую он обретет физическую форму. Если бы я думал просто о такой вот форме, получил бы кованую скульптуру, разве что она появилась бы из ничего. Это и правда напоминает песнь. Поешь о том, что хочешь, пытаясь пристроиться к чуждой, странной мелодии, и одновременно складываешь слова в картинки, пока не окажешься понятым. Объект постепенно возникает перед твоими глазами, словно голограмма. Когда ты сформируешь все заклинание, то просто приказываешь ему быть.

– У меня тоже есть прогресс в заклинаниях, – отвечаю я скромно, выполняя таинственный пасс ладонью.

* * *

Первую попытку он сделал еще этой ночью. Активировал Цифраль, выполнил несколько дыхательных упражнений, а потом минутку постоял у стрельчатого окна, выходящего на юг, глядя на черное, помаргивающее вдали море, сливающееся с ночным небом, ловя лицом теплеющий ветер.

Море Звезд, подумал. Именно так оно и выглядит.

Он выбил трубку о парапет и подошел к маске, что опиралась крыльями о постамент: тот посверкивал в мерцающем свете притушенных ламп.

– Ладно, Цифраль, – заявил он пустым стенам. – Начинаем.

Внутренняя часть маски была сухой, выклеенной нежной кожей, мягкой, словно замша. Он почувствовал эту пахучую поверхность на щеках и лбу, а потом взглянул сквозь отверстия маски на черное окно, ведущее на юг.

И обрушился в головокружение.