Конец пути

Лучник с колесницы пустил стрелу прямо мне в лицо, но промазал. Железо только задело мой шлем, второй выстрелил в голову моему орнипанту, попав рядом с глазом, около букрании из шкуры каменного вола. Птица издала писк, дернула головой и схватила возницу, перерезая его клювом напополам, а потом ударила сбоку, переворачивая колесницу с жутковатым треском ломающегося дерева. Удар был настолько силен, что я увидел, как из тучи пыли, поднявшейся в том месте, вылетает один из стрелков, катясь и кувыркаясь по земле. Оторвавшийся от колеса клинок с визгом пролетел рядом с моим виском, исчезнув в пыли.

Сзади раздался рев огня и крик, потом еще один. Я повернул, гонясь за следующей колесницей: мой правый стрелок раскрутил цепь, глиняный сосуд на ее конце размазался в круг, а потом полетел в сторону повозки, пролетел мимо и разбился о скалу впереди. Капли пламени и черного дыма на миг закрыли бегущих бактрианов, а потом упряжка вырвалась на другую сторону, послышался отчаянный визг и треск языков пламени, расцветших на их ногах, ползущих к попонам и танцующих на борту колесницы. Возница, завывая, отрезал удерживающие его ремни и выпрыгнул на ходу, ударившись лицом о скалу. Повозка резко повернула в сторону амитраев и понеслась, увлекаемая паникующими животными, свистя крутящимися и пылающими косами.

Сбоку я видел еще одну повозку, что тянула за собой полосы огня и дыма, смотрел, как она несется прямо на амитрайскую пехоту. Другие возвращались, несясь прямо на очередные колесницы. Две из них столкнулись с жутким грохотом и треском, сцепившись клинками и колесами, и покатились, поднимая тучи песка и теряя орущих людей. В воздухе закрутился еще один брошенный стрелком с орнипанта снаряд и взорвался высоким столпом пламени прямо перед приближающейся повозкой.

В собственную армию, прямо в линию отчаянно закрывающихся щитами пехотинцев и сбитой в табун легкой кавалерии, одна за другой врывались горящие колесницы; волокли их паникующие животные, на колесах их вращалась свистящая смерть, рубя и режа все, во что они попадали – и так на обоих флангах. Одна из таких колесниц ударила прямо в стену щитов, и прежде, чем она завязла в строю, я видел, как выбрасываются в воздух фонтаны крови и куски плоти.

– Стрела, – прохрипел я пересохшим горлом.

Ничего не случилось.

Я оглянулся через плечо и увидел, что левый мой стрелок сидит неподвижно и остолбенело смотрит вдаль. Я дернул его за плечо, и тогда он тяжело повалился на меня, я же понял, что он не сидит, а висит на веревках, а из груди его торчит длинный стальной обломок сломавшейся косы колесницы.

Я приостановил птицу, прополз назад, вынул из колчана стрелу с красным оперением, потом раздавил глиняный цилиндр на толстом наконечнике, раздул жар, а когда изнутри пополз густой красный дым, послал стрелу прямо в небо, слыша, как прикрепленная к ней свистулька издает жуткий посвист.

Тут же с другой стороны взлетела такая же стрела с хвостом рыжего дыма.

Наш до крайности вытянутый строй распался на две части, а далеко сзади раздался хоровой рев сотен красных волов и жуткий шум. Люди орали, били в щиты, а потом принялись пускать горящие стрелы в задницы собственных животных. Стреляли, едва натягивая луки, чтобы наконечник причинил боль, ударив в тело, но не свалил вола. Не миновало и десяти ударов сердца, а стадо впало в панику.

И понеслось вперед, как оно и бывает с красными волами, большими горбатыми великанами с обвисшими горлами и большими рогами. Обычно они ласковые и покорные, но только покуда не ошалеют от страха, а тогда сметают все на своем пути. Тогда могут стоптать и лес, разнеся его в щепки своими копытами. Перед этими же впереди было пустое пространство, а опасность шла сзади, там были боль, огонь и жуткие звуки.

А впереди стояли вспоротые собственными колесницами, сбитые и прореженные бинлики Огненного тимена пехоты из Кебзегара.

Наша тяжелая кавалерия, занявшая уже свое место в строю, снова разъехалась в стороны, пропуская ошалевшее стадо, понесшееся вперед с жутким ревом – оно врывалось в разомкнутые уже четырехугольники амитраев с треском разбиваемых щитов, воем стоптанных людей и визгом паникующих лошадей. Четырехугольники эти и раньше уже не напоминали военный строй – скорее случайные толпы, отчаянно пытающиеся перестроиться, бегающие по устланному телами склону, по которому все еще мечутся горящие бактрианы, волоча следом разбитые, но все еще крутящие колесами колесницы. Когда стадо волов ударило в копошащийся тимен, холмы перед нами превратились в ад.

Наша кавалерия – едва сто пятьдесят тяжелых всадников – снова понеслась в сторону амитраев, но теперь это уже выглядело иначе.

Мы же вернулись на свое место в строю.

Бенкей получил стрелу в руку, но наконечник увяз в наплечнике и совсем неглубоко воткнулся в плечо; я потерял стрелка, Н’Деле тоже; Снопу пришлось соскакивать с орнипанта, которому коса отрубила обе ноги, и при падении он выбил плечо из сустава. Погибли еще два стрелка и один из свежеобученных погонщиков.