Конец радуг

Для подполковника Роберта Гу-младшего это должно было быть веселое время. Его отец, один из самых любимых поэтов Америки, возвращался после долгого пребывания в чертогах долины смертной тени. Боб окинул долгим взглядом спокойное, умиротворенное лицо Роберта. Будь это кино, то только вестерн, а название — «Возвращение Мерзавца».

03 МИННОЕ ПОЛЕ НЕБЕС

— Глаза… глаза пенятся!

— Это не должно быть больно. Вам разве больно?

— Нет… — Но свет был так ярок, что огненные цвета Роберт различал даже в тени. — Немного размыто, но так хорошо я не видел уже… — он не знал сколько, само время стало тьмой, — …долгие годы.

Женский голос отозвался у него за плечом:

— Вас неделю держали на медиаторах сетчатки, Роберт. Сегодня мы решили, что уже есть работающая популяция клеток, и потому их включили.

И другой женский голос:

— А размытость зрения мы еще легче можем вылечить. Рид?

— Да, доктор. — Этот голос донесся из пятна, похожего на человека, прямо перед Робертом. Пятно пододвинулось ближе. — Я вам надену это на глаза, Роберт. Будет небольшое онемение.

Большие осторожные руки надели Роберту на лицо очки. Хотя бы это знакомо, очки ему подбирали. Но тут лицо онемело, и невозможно стало закрыть глаза.

— Расслабьтесь и смотрите вперед.

Расслабиться, конечно, можно, а вот насчет смотреть вперед — просто другого выбора не остается. А потом… Бог ты мой, это было как смотреть картинку на по-настоящему медленном компьютере — размытые контуры собираются в линии, все более тонкие и четкие. Роберт готов был бы отдернуться, но онемение захватило шею и плечи.

— Карта клеток в сетчатке правого глаза выглядит прилично. Делаем левую.

Прошло несколько секунд, и произошло второе чудо. Человек, сидящий перед Робертом, снял «очки» с его головы. На пожилом лице играла улыбка. Одет он был в хлопчато-бумажную рубашку. На кармане вышивка: «Ассистент врача Рид Вебер». Я каждую нить вижу! Роберт посмотрел поверх плеча ассистента. Стены клиники были слегка не в фокусе — может быть, на улице придется носить очки. От этой мысли он засмеялся. А потом узнал картины на стенах. Это не клиника. На стенах висели каллиграфические надписи, которые покупала Лена для их общего дома в Пало-Альто.

Где я?

В комнате — камин, скользящая стеклянная дверь, открытая, за дверью лужайка. Ни одной книги не видно — здесь он никогда не жил. Онемение в плечах почти прошло. Роберт огляделся. Два женских голоса — они ни с чем видимым не сочетались. Но Рид Вебер был не единственным в комнате человеком. Еще один стоял слева — крупный такой, руки в боки, и улыбка во все лицо. Они с Робертом встретились взглядами, и улыбка исчезла. Человек кивнул и сказал:

— Привет, пап.

— Здравствуй, Боб.

Не то чтобы вдруг вернулась память, скорее он отметил очевидный факт. Боб вырос.

— Мы потом поговорим, па. Когда доктор Акино и ее команда с тобой закончат.

Он кивнул куда-то в воздух за правым плечом Роберта и вышел.

А воздух сказал:

— На самом деле, Роберт, мы, в общем, все сделали, что на сегодня намечали. В ближайшие недели вам еще многое предстоит, но это уже будет не так хаотично — станем продвигаться постепенно. И следить, не возникнут ли какие-нибудь проблемы.

Роберт притворился, будто что-то видит в воздухе.

— Хорошо. До встречи.

Он услышал дружелюбный смех.

— Вот именно! Рид вам поможет.

Рид Вебер кивнул, и у Роберта возникло чувство, что они с Вебером действительно в комнате одни. Ассистент врача паковал очки и прочее разбросанное оборудование. В основном — какие-то пластиковые коробочки, совершенно прозаические, если не считать чуда, которое они сотворили. Заметив взгляд Роберта, Вебер улыбнулся:

— Мои простенькие инструменты. По-настоящему интересны те медприборы и машины, что плавают у вас внутри. — Он сгрузил остатки своих кирпичиков и поднял глаза на Роберта. — А вы везунчик, вы это знаете?

Я теперь в свете дня, а раньше была сплошная ночь. Интересно, где Лена?

Но вслух он спросил другое:

— О чем вы?

— Вы подцепили именно те болезни, которые надо! — Вебер засмеялся. — Современная медицина — что-то вроде минного поля, созданного на небесах. Мы много чего умеем лечить: Альцгеймера, например, хотя здесь вы едва успели на поезд. Альцгеймер был и у вас, и у меня: у меня — обыкновенный, вылеченный на ранней стадии. Но многое другое столь же фатально или ведет к увечьям, как и раньше. Мы по-прежнему мало что можем сделать с инсультами. Есть неизлечимые виды рака. Есть формы остеопороза столь же грозные, как были всегда. Но ваши главные болезни оказались как раз те, которые мы умеем лечить на раз. Кости у вас теперь не хуже, чем у пятидесятилетнего. Сегодня мы вылечили глаза. Где-то через неделю укрепим периферическую нервную систему. — Вебер снова засмеялся. — Знаете, у вас даже кожа и жировая прослойка отзываются на лечение Венна-Курасавы. Разве что один из тысячи может вот так не нарваться на мину на этом небесном поле. Вы даже выглядеть будете намного моложе.