Конец радуг

— Что вы говорите, сэр? — наклонился к нему Рид. Роберт поднял глаза:

— Моя жена… то есть бывшая жена. — Он попытался вспомнить больше. — А вот чего я точно никогда не вспомню — это что было после того, как у меня шарики за ролики заехали.

— Я ж говорил, не берите в голову.

— Помню, что был женат на Лене, и мы воспитывали Бобби. И много лет назад разошлись. А потом… Я помню, что она была со мной, когда Альцгеймер меня гасил уже всерьез. Сейчас ее снова нет. Где она, Рид?

Рид сморщился и наклонился, чтобы застегнуть сумку со своим снаряжением.

— Мне очень жаль, Роберт… ее не стало два года назад. — Он поднялся, легонько потрепал Роберта по плечу. — А знаете, мы сегодня отлично продвинулись. Теперь извините, мне пора.

В прежней жизни Роберт Гу обращал на технические штучки еще меньше внимания, чем на текущие события. Природа человеческая неизменна, и работа поэта — выделить и проявить эту неизменную суть. А теперь… что ж… Я вернулся из мертвых! Значит, есть что-то новое под солнцем, проявление технологии слишком велико, чтобы его игнорировать. Жизнь дает ему новый шанс — шанс продолжить свою деятельность. И как он будет ее продолжать — очевидно. «Тайны возраста». Он пять лет потратил на песни из этого цикла — такие стихи, как «Тайны детства», «Тайны юных любовников», «Тайны стариков». Но «Тайны умирающих» — форменная фальшивка, написанная до того, как он стал умирать по-настоящему, пусть даже люди считали, что это самая глубокая песнь цикла. А теперь… да, теперь будет новое: «Тайны того, кто вернулся». Раз приходят мысли, то придут и стихи.

Теперь он каждый день обнаруживал в себе перемены, и прежние барьеры внезапно рушились. Он легко принял совет Рида Вебера терпеливо переносить ограничения. Столько всего менялось, и все к лучшему. Однажды он снова встал и пошел, пусть даже вихляясь и пошатываясь. В первый день он упал три раза, и все три раза легко вскакивал на ноги.

— Главное, не падайте на голову, профессор, тогда все будет хорошо, — говорил Рид.

Но походка улучшалась постоянно. И теперь, когда он уже видел — по-настоящему видел, он смог что-то делать руками. Не надо было шарить в темноте. Он никогда не осознавал, как важно для координации зрение. Есть несчетное количество способов, которыми предметы могут лгать, путаться, прятаться в трехмерном пространстве, и без зрения их поиски тщетны.

Но уже не для меня. Уже нет.

А еще через два дня…

…он играл в пинг-понге внучкой. Стол этот он помнил. Он купил этот стол для маленького Бобби тридцать лет назад. И даже помнил, как Боб избавил его от этого стола, покидая наконец дом в Пало-Альто.

Мири осторожно отбивала удары, шарик летал высоко и медленно. Роберт дергался вперед-назад: видеть шарик — не проблема. Но надо было бить осторожно, чтобы шарик не улетал вверх. Так они и играли — очень осторожно, пока Мири не довела счет до пятнадцать-одиннадцать. И тут Роберт набрал пять очков подряд — каждый удар был как судорога, но почему-то белый пластиковый шар пулей улетал к дальнему концу стола.

— Роберт! Да ты же меня просто дурачил!

Бедная пухлая Мири бегала от угла к углу, пытаясь угнаться за ударами. Роберт не подкручивал, но и она тоже играла не очень хорошо. Семнадцать-пятнадцать, восемнадцать, девятнадцать. Потом его мощные удары перестали идти, снова пришлось делать те же неверные движения, и Мири оказалась беспощадной. Она взяла шесть очков подряд — и выиграла.

И тут же побежала вокруг стола обнимать деда.

— Потрясающе! Но больше ты меня не обманешь.

Не было смысла говорить ей то, что сказала Акино: восстановление нервной системы может иногда давать всплеск. Вполне может оказаться, что у него будут реакции спортсмена, хотя вероятнее, что координация останется на среднем уровне.

Забавно, как он отмечал дни недели. Они перестали быть важны еще до того, как он впал в слабоумие. Но сейчас по выходным внучка целый день была с ним.

— А какая была бабушка Кара? — спросила она как-то воскресным утром.

— Она была очень на тебя похожа, Мири.

И девушка вдруг улыбнулась — широко и гордо. Роберт подумал, что именно это она и хотела услышать. Но это правда, только Кара никогда небыла толстой. Мири очень напоминала Кару в том предподростковом возрасте, когда обожание героя — старшего брата — сменилось другими интересами. Можно сказать, что личность Мири, как у Кары, но в чем-то больше. Мири была талантлива — возможно, даже талантливее своей двоюродной бабки. И Мири уже достигла той крайней независимости и духовной уверенности, что была у Кары. Я помню эту постоянную надменность, подумал Роберт. Она вызывала у него неимоверное раздражение, и именно это разбросало их в стороны.

Иногда к Мири приходили друзья и подруги. В этом возрасте и в эту эпоху парни и девушки общались практически без разбора. Еще несколько лет — и они даже по мышечной силе не слишком будут различаться. Мири любила играть в пинг-понг парами.