Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры

Это идеальное начало карьеры успешного функционера диктатуры. Второй ее план сложнее. Суарес не был блестящим студентом и отчасти поэтому пошел по партийной линии. Его семья в Авиле была известна республиканскими симпатиями, а отец в молодости — дружбой с Клаудио Санчесом Альборносом, республиканским политиком, в 1960-е главой республики в изгнании. В те же 1960-е Суарес-старший запутался в финансовых делах, покинул семью и уехал в Мадрид, где без особого успеха пытался их поправить.

Тогда же Эрреро-Техедор из провинциальной Авилы ушел на повышение, и оставшийся без покровителя Суарес потерял работу и карьерные перспективы. Он тоже отправился в Мадрид, жил где попало, ел плохо, несколько раз ему пришлось подрабатывать носильщиком на вокзале и доставлять товары на дом. Это был короткий период в его жизни. Но и тогда оставалась надежда вновь зацепиться за какого-то влиятельного столичного деятеля и начать политическую карьеру заново.

В то время Суарес почти буквально воплощал тип, часто встречающийся в европейской литературе от Стендаля до Гончарова: молодого провинциала, приехавшего покорять столицу, пусть и в ущерб моральным принципам, который смотрит на столичную публику снизу вверх, восхищенно, и в то же время презирает ее с высоты своего трудного опыта. Суарес многие годы ведет себя именно так. Он знакомится с женами и друзьями потенциальных покровителей, снимает квартиры и дачи поближе к влиятельным людям, старается будто случайно встречаться с ними в неформальной обстановке и оказывать разные услуги.

Суаресу удалось восстановить отношения с Эрреро-Техедором и завести новые полезные знакомства. Как следствие необъявленной оттепели 1950-х, его происхождение и даже недолгий арест отца франкистами в начале войны не помешали сделать успешную карьеру в партии власти. Конфликт отцов и детей не всегда движет вторых в сторону нового: отталкиваясь от республиканского прошлого отца, сын выбирает не оппозиционную деятельность, а карьеру в рядах режима.

Его покровитель Эрреро-Техедор, в конце сороковых устраивавший на улицах Мадрида парады иностранных «ветеранов» — не смирившихся с поражением солдат армий, воевавших против союзников, тем не менее считал, что режим нужно адаптировать к новым временам. Подобно Солису и Ариасу, он хотел создать на базе правящей партии «политические объединения», то есть постепенно переходить к чему-то вроде многопартийности, которая должна была усилить партию власти, улучшить ее имидж, повысить гибкость и выживаемость системы.

Адольфо Суарес, искренне верующий и практикующий католик, разумеется, сблизился и с «Опус Деи» — пристанищем молодых религиозных функционеров франкистской Испании. Однако инстинкт политического карьериста удерживал его от того, чтобы полностью примкнуть к какой-либо фракции режима. Он без колебаний выбрал карьеру по партийной линии. Хотя фалангисты и члены «Опус Деи» терпеть не могли друг друга, Суарес умудрялся быть своим и для одних, и для других.

В 1968 г. Суарес стал губернатором живописной старинной Сеговии, расположенной по соседству с родной Авилой. Тогда же он познакомился с Хуаном Карлосом, и оба понравились друг другу. Принц в 1969 г. рекомендовал Суареса на пост главы государственного телевидения и радио, и тот сумел его отблагодарить. Живущий где-то на обочине режима Хуан Карлос при Суаресе, возглавлявшем телевидение, буквально вошел в каждый испанский дом. Безвластная представительская деятельность преемника, которого многие не воспринимали всерьез, освещалась регулярно, подробно и доброжелательно. Особенно признателен был принц за то, что вопреки желанию «семьи» государственное телевидение не вело прямой трансляции со свадьбы его конкурента на роль преемника — Альфонсо Бурбона-и-Дампьера — с внучкой Франко.

Кроме внимания к преемнику, Суарес во главе телевидения запомнился идущими в прайм-тайм передачами, посвященными вооруженным силам. Гостями этих передач были известные генералы. В знак извинения за то, что отрывает генералов от дома в вечернее время, Суарес отправлял их женам букеты цветов. Столичные политические круги, золотая молодежь и интеллигенция снисходительно относились к рвению молодого провинциала. Развлекательные программы при Суаресе мало отличались от передач Западной Европы и для патриотов в рядах режима были слишком безыдейными.

Когда Эрреро-Техедора назначили генсеком Национального движения, он позвал своего давнего протеже Суареса на роль заместителя. Через несколько месяцев Эрреро-Техедор погиб в автомобильной аварии. Для дряхлого Франко это был знак свыше: распил партии власти на «объединения» надо прекращать. Высокопоставленные друзья пристроили Суареса в государственную телефонную компанию. А теперь, после смерти Франко, Суарес занял место своего давнего покровителя у руля партии власти. Но ненадолго: вскоре он станет главной фигурой испанских реформ.