Конец российской монархии

В Ставке питали надежду, что крепость Ново-Георгиевск, имевшая большой гарнизон, задержит наступление противника и даст нам возможность оправиться. Однако эта надежда не оправдалась: немцы подвезли в начале августа к Ново-Георгиевску мощную тяжелую артиллерию и приступили к бомбардировке, за которой мы в Ставке следили с напряженным и трепетным вниманием, ибо ее отдаленный гул был по ночам слышен в Барановичах. Старые крепостные верки Ново-Георгиевска не выдержали продолжительного огня новейшей тяжелой гаубичной артиллерии, и 19 августа крепость пала.

В это время генерал Алексеев был назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом, где складывалось самое тяжелое положение. Благодаря своей неутомимой трудоспособности, организационному дарованию, педантичной точности и глубокому знанию военного дела он при постоянной поддержке со стороны Верховного командования настолько упорядочил отступление фронта, что, по признанию самого Людендорфа, немцам не удалось добиться решительных стратегических результатов, на которые они рассчитывали, начиная свое наступление.

Мало того, генералу Алексееву удалось искусным контрнаступлением в районе Вильно окончательно остановить продвижение немцев, после чего обе стороны окопались и на Восточном фронте, так же как и на Западном, началась позиционная война, наступило, по словам Людендорфа, спокойствие.

После занятия немцами Варшавы и падения Ново-Георгиевска Барановичи оказались под угрозой и возник вопрос о переносе Ставки в тыл. Для подготовки новых помещений были посланы квартирьеры в Могилев и даже в значительно более отдаленную Калугу, ибо нельзя было предвидеть, как далеко продвинутся немцы. Однако вскоре выяснилось, что фронт во всяком случае до Днепра не дойдет. И великий князь остановил свой выбор на Могилеве.

По прибытии на вокзал мы высадились из наших поездов, где прожили ровно год, чтобы больше до конца войны в них не возвращаться. Управление Ставки и ее личный состав расположились в помещениях эвакуированных губернских учреждений, в реквизированных у жителей квартирах и в гостиницах. Великий князь с начальником штаба и ближайшей свитой занял дом могилевского губернатора, а управление генерал-квартирмейстера разместилось рядом, в здании губернского правления.

Внутреннюю охрану Ставки нес полевой гвардейский жандармский эскадрон, впоследствии усиленный «георгиевским» батальоном, сформированным из солдат, имевших Георгиевские кресты.

После вступления в должность Верховного главнокомандующего государя императора к охране Ставки присоединился конвой его величества.

В Могилеве Ставка утратила характер тесно сплоченного и обособленного от внешнего мира органа, какой она имела в Барановичах, и обратилась в учреждение, во многом подобное обычным учреждениям правительственной власти.

Не успели мы еще окончательно разместиться в Могилеве, как нас точно громом поразила весть о смене великого князя Николая Николаевича и о принятии государем императором на себя должности Верховного главнокомандующего. Проникнутые безграничной преданностью великому князю, глубоко преклоняясь перед его полководческим даром, зная, сколь велика была его заслуга на посту Верховного главнокомандующего, мы были совершенно подавлены его смещением, предчувствуя, что это будет иметь для России самые тяжелые последствия. В душах многих зародился глубокий протест, и пожелай великий князь принять в этот момент какое-либо крайнее решение, мы все, а также и армия, последовали бы за ним.

Вскоре стало известно, что пагубное решение о смене великого князя было принято Николаем II вопреки мнению правительства, которое настойчиво отговаривало государя от этого шага, считая его опасным. Но он твердо стоял на своем, мотивируя свой поступок тем, что в тяжелые моменты войны долг монарха находиться при своих войсках. Возможно, это было бы правильным в начале нашего тяжелого отступления, но в данный момент, когда на фронтах настало спокойствие и мы уже пережили кризис, такое решение было запоздалым, во всяком случае, имело иные причины.

И действительно, с течением времени выяснилось, что государь поступил так по настоянию императрицы, которая, видя, что популярность великого князя нисколько не уменьшилась даже после пережитого нами тяжелого кризиса на фронте, считала дальнейшее пребывание его на своем посту опасным для престола. В этом ее усердно поддерживала вся распутинская камарилья, не терпевшая великого князя. Смена Верховного главнокомандующего произошла в один день с глазу на глаз между государем и великим князем, которому даже не дали возможности проститься с чинами своего штаба. Ему было приказано, не заезжая в Петроград, отправиться тотчас на Кавказ, куда он был назначен наместником.

Принимая во внимание глубокое благородство, честность и безусловное верноподданничество великого князя, можно утверждать, что опасения императрицы были совершенно необоснованны. Ее болезненная мнительность принесла в этом деле неисчислимый вред России.