Конец соглашения (ЛП)

Она нашла часового там, где и ожидала. Он выглядел как нищий, прятался в дверном проеме, пытаясь укрыться от стихий. Многие прохожие, если и замечали его, отмахивались.

В том и был смысл.

«Если подумать, — она разглядывала мужчину пристальнее, чем позволяли полумрак и дождь, — я его вроде бы знаю, да?».

— Скажи, — сказала она сквозь дождь, выходя из тени, — я не тебя как-то раз заставила провести меня по гильдии, опьянив веществом?

Вор смешно запутался в лохмотьях, чтобы вскочить на ноги и вытащить оружие, потянуться за свистком, а у Шинс было много времени, чтобы отреагировать. Почти беспечно взмахнув рукой, она ударила голову мужчину о кирпичи за ним. Не слишком сильно — она не собиралась его убить — но этого хватило, чтобы оглушить его, она развернула его за плечи, обвила рукой его шею, стала душить, чтобы он не скоро пришел в себя.

— Ты предпочел бы вещество, — отметила она, осторожно опуская его на место, где он сидел. Дождь медленно смывал кровь, сочащуюся из его головы. — Может, в третий раз так и сделаем, да?

Из соседних улиц доносился приглушенный стук и оханье других часовых, с которыми примерно так же обращались люди Паскаля.

Стража била, выводила из строя, а то и хуже товарищей-искателей.

«Это должно быть странным. Я должна хоть немного сомневаться, да?».

Но этого не было. Мысль о сражении против бывших товарищей с ее бывшими врагами и возможность остаться врагом гильдии после того, как Лизетту уберут, едва была замечена. Она должна это сделать. Ради себя и тех, кого она любила.

Лизетта заставила ее так поступить.

Она все еще думала, когда досчитала до пятисот — столько Паскаль дал на то, чтобы заглушить часовых. Она все еще думала, когда что-то тяжелое загремело по брусчатке, встало напротив входа в гильдию Искателей.

Заревела пушка. Усиленная дверь пропала в облаке огня, обломков и дыма. Из всех видимых переулков, углов улицы, дверей бросились солдаты в броне, в черном и серебряном цвете стражи.

Шинс бросилась с ними, и больше времени на мысли не было.

* * *

Не только пушка майора Сореля выстрелила в Давиллоне в ту ночь.

В другой части города, в районе, где не только огонь пушки, но и вообще насилие было мифом, одна из стен поместья Дюкара рухнула от первого выстрела. Луи Риттье, сын покойного Кларенса Риттье, недавно ставший маркизом Дюкаром, вылетел из кровати с криком от внезапного выстрела. Простыни и ковер промокли от дождя. От полога кровати остались только обрывки шелка, и они извивались, как мертвые черви. Он сжался за тяжелым столом, безумно пытался надеть штаны и пояс с мечом, пока капитан солдат его Дома пытался доложить поверх грохота выстрелов и дождя:

— … не просто солдаты! — кричал капитан, тоже скрываясь за столом. — Мои люди докладывают, что там гербы разных семей, включая Лючень!

— Боги! — она знала. Герцогиня откуда-то знала о плане Суванье, как и знала, что он был частью этого. Он не знал, что заставило ее пойти против них с открытой жестокостью, а не политической. — Гонца к страже! Скажи Арчибеку вести людей сюда и восстановить порядок!

— Мой лорд, я… стражи тоже есть среди нападающих.

Кровь покинула щеки Риттье.

— Как это… как мы ничего не слышали об этом?!

— Значит, они собрались быстро, мой лорд. И если они напали на нас первыми… если мы будем примером…

Юный аристократ кивал, медленно беря себя в руки. Хорошо… солдаты его дома были собраны на территории поместья. Они собирались напасть, а не защищаться, но они были вооружены, отдохнувшие и снаряженные. Что бы ни задумала Лючень с крупными домами и стражей, это должно быть на грани закона. Его союзники смогут ответить, пожаловаться в суд, и, даже если они не смогут, многие солдаты снаружи не станут без сомнений стрелять по владениям аристократа.

Дом Риттье мог победить, но им нужно было просто выстоять.

— Капитан, — приказал он, застегнув пряжку на поясе, — отправьте гонца с белым флагом. Скажите гаду, что ведет этот фарс, что я не признаю его законную власть нападать на меня и мои владения. Скажи ему, что я вызываю его на дуэль чести, ведь мою честь он запятнал, и он спасет жизни на обеих сторонах, если согласится. Это должно дать нам время отправить гонцов к союзникам и сообщить, что происходит.

— Сэр! — солдат отсалютовал и поспешил за дверь, неловко пригибаясь.

Через пару минут выстрелы утихли.

Маркиз медленно и подозрением встал, покинул укрытие и прошел к окну, чтобы понять, что происходит. Его капитан пришел к нему, когда он отодвинул штору.

— Луи Риттье! — раздался голос за стеной, громче дождя, слышный всем мужчинам, женщинам и детям на улице. — Выйди и обратись ко мне! — пауза. — Даю слово, что тебе не навредят.

— Мы ему доверяем? — прошептал солдат.

Риттье хмыкнул.

— Он открыто дал слово. У него будут проблемы, если он нарушит его, — он протер глаза, жалея, что не побрился, и встал на подоконник. — Я — Луи Риттье, маркиз Дюкар! — закричал он. — По какому праву вы напали на мой дом? Приказали солдатам стрелять по их согражданам?