Конец света

– Доложенные вам цифры и факты, – прижав руку к сердцу, сообщил астроном, – предназначались для сегодняшнего номера городской газеты, но трусливая редакция, пресмыкающаяся перед администрацией города и лично перед мэром Мысляковым, поступила как последняя ободовская проститутка!

Толпа на этих словах взвилась:

– Григория Минутко – к ответу!

– Гнилые перья – на свалку истории!

– Сегодня – ложь, завтра – предательство!

– Обманщикам народа нет места в Ободе!

Тамара Шамовная, дергая за рукав мужа Эдика, который даже в эти минуты молча думал о вечном двигателе, кричала вместе со всеми:

– Мы – не рабы! Рабы – не мы!

В утренний час, когда у входа в здание администрации появилась первая группка ободовцев, когда по их шуму и выкрикам стало ясно, что они настроены не подчиняться властям, Мысляков собрал в своем кабинете на чрезвычайное совещание всех чиновников и приказал дежурившим в вестибюле милиционерам наглухо запереть вход. Совещание открыл, задав всем вопрос:

– Что будем делать, господа?

Через некоторое время мэр повторил вопрос, потому что, несмотря на коллективные усилия, вразумительный ответ найден не был.

С некоторой надеждой все кидали взгляды на начальника городской милиции Ялового, который утром пришел на доклад мэру и, застигнутый мятежом, остался на совещании. Покрутившись на стуле, майор обратился к Мыслякову:

– Может, Николай Петрович, вызовем войска?

Мэр (ну, какая грубость не простится в такой ситуации!) вспыхнул порохом:

– А твоих толстопузых обормотов уже нам мало, да? Войска тебе нужны! На вертолетах и бронетранспортерах!

Яловой обиделся, но сдержал себя, только сказал:

– Спросить нельзя что ли…

– Ни о каких силовых действиях пока думать не будем! – обратился ко всем мэр. – Не хватало нам еще… – с языка чуть было не сорвалось страшное слово кровопролитие, но Иван Петрович вовремя смягчил мысль: – не хватало нам только славы карателей!

Впрочем, через некоторое время мэр распорядился:

– Позвони, Яловой, в отделение. Пусть личный состав будет в сборе и ждет дальнейших распоряжений.

Яловой отошел в угол кабинета и по мобильному телефону продиктовал дежурному соответствующий приказ.

…Прислушиваясь к шуму на улице, совещавшиеся молча думали и над предложением, которое, наконец, вслух решил высказал заместитель мэра по оргвопросам Торобов.

– Надо, – сказал он, – выйти на крыльцо и объяснить народу…

– Что объяснить? – перебил Торобова главный юрист администрации Мышаков. – Что нас заставили опубликовать «Информационное сообщение»? А мы тут ни в чем не виноваты?.. Виноваты мы, господа, в том, что до сих пор сами ничего не прояснили по поводу «куска». К народу надо идти с фактами, а фактов ни у кого из нас нет!

– Надо объяснить народу, – уточнил свое предложение Торобов, – что живем не в старое время… – Николай Петрович, боясь быть неправильно понятым, поправил себя: – живем не в царское время, и сейчас все недоразумения лучше решать не мятежами, а переговорами. Пусть выберут представителей…

– Вот ты иди на крыльцо и переговаривайся, – не дослушав заместителя, сердито прореагировал на эти слова мэр, и никто из присутствующих не понял: так он пошутил или сказал свои слова всерьез. Майор Яловой, впрочем, склонился к тому, что мэр высказался всерьез, поэтому решил поддержать предложение:

– Конечно, кому, как не Николаю Петровичу идти на переговоры? Он – автор «Информационного сообщения».

Мысляков кинул сердитый взгляд на милиционера, но промолчал.

…Несмотря на то, что все окна кабинета были плотно закрыты, собрание краем уха не теряло звуков продолжавшегося на улице волнения.

И вдруг…

Звуков не стало.

Торобов подошел к ближайшему окну, осторожно открыл его, опасливо выглянул на улицу и мгновенно втянул голову назад:

– Иван Петрович… – в эту минуту испуг и радость одновременно запечатлелись на лице заместителя по оргвопросам. – На улице… никого нет. Дворники подметают окурки.

4.

А ведь еще минуту назад улица шумела и митинговала!..

К «тринадцати ноль-ноль» толпа выкрикнула все слова, которые лежали у нее на сердце, выслушала всех пожелавших произнести речи с помощью мегафона; уже некоторые из пожилых мятежников чувствовали в ногах усталость и подумывали, а не пора ли потихоньку смыться, чтобы отдохнуть дома… В это время мегафон взял в руки самый умный в Ободе человек – местный парикмахер Лева Кваш.