Конец света состоится при любой погоде

– А как я к нему попаду? На приём запишусь, да?

– Вот это уже моя забота, – сказал Генок, – с утра я твоей темой заморочусь. А ты спи. Чтобы завтра была мне, как стёклышко!

…В молодости они были корешами, по первой ходке сидели вместе, только у Гамлета мозги были глобальней, и он круто пошёл вверх, в воровскую иерархию, а Генок так и остался мелким крадуном, пьянчужкой. Но Гамлет любил его, как младшего непутёвого братишку, как живое воспоминание о беззаботной юности, и время от времени обращался к Генку с мелкими поручениями, а в особо тяжёлые периоды жизни даже подкидывал ему деньжат.

Но обо всём этом я узнала много позже, а сейчас меня приподняло, завертело и потянуло в тёплый, пахнущий беспамятством омут…

Дворец цыгана Яна

Очнулась я от того, что кто-то осторожно шевелил меня за плечо. С трудом я разлепила веки. Вокруг царил храп моих товарищей по ночному застолью. Один огарочек свечи слабо колебался в углу, и в его свете я различила сильно попорченное косметикой и украшенное синяком лицо Любани. Я вскинулась:

– Что случилось?

– Да ничё не случилось. Ольга, слышь, у тебя бабки есть?

– Немного есть. А что?

– Не могу – плющит меня всю, кумарю. Подкинь децл – уколоться край как надо!

– Да возьми, конечно.

Я пошарила по углам бункера, нащупала свою сумочку, подала ей десять баксов. Любаня измученно, но благодарно улыбнулась и поползла к выходу. Тут безумная идея посетила мою похмельную голову, и я окликнула наркоманку вслед:

– Люба, погоди! Возьми меня с собой.

– В себя-то приди! – удивилась она. – Тебе зачем? Ты же не ширяешься…

– Да надо мне. Очень надо с тобой поехать. Есть у тебя что-нибудь попроще накинуть, чтобы на улицах не светиться?

Любаня наскоро покопалась в тряпье, которое было моим ложем, сунула мне бордовую драную кофточку грубой вязки и короткое крепдешиновое платье, пережившее свой звёздный час где-то с четверть века назад, в годы юности моей матери.

Ещё через пять минут мы, как две кротихи, осторожно вылезли из своей норы на свет божий, щурясь от восходящего солнца. Было совсем раннее утро, и я с удивлением обнаружила, что проспала всего-то пару часов. Мы пошли к ближайшей автобусной остановке. Не удержавшись, я бросила взгляд вниз по склону холма и увидела вдалеке то, что осталось от моей «Вольвочки» – горелый остов, над которым ещё струился дымок. По спине пробежал холодок – я поняла: машина загорелась потому, что врезалась в старую высоковольтную опору, валявшуюся на склоне. Боже, а если бы я вовремя не выпрыгнула?..

Ближе к остановке я достала из кармана тёмные очки, чтобы немножко закамуфлировать лицо. И хотя красоту, как шило в мешке, не утаишь, я невольно прыснула, представив, как потешно должна смотреться модная оправа в комплекте с моими всклокоченными волосами и одёжкой из мусорных баков.

Мы ехали в завокзальный район, где традиционно кучковались городские наркоманы и в пряничных цыганских особняках шла оживлённая торговля дурью. Моя идея была до предела авантюристичной, как попытка выиграть миллион по трамвайному билету: потереться среди наркош – а вдруг узнаю что-то про Толика Грифа или, в случае удачи, даже встречу его и вцеплюсь в гада мёртвой хваткой…

Всю дорогу Любаня, как заправский инструктор, разъясняла мне (жевала, по её выражению) правила поведения в цыганском районе, чтобы я, упаси бог, не втравила нас в беду.

– Ты, Ольга, держись у меня за спиной и больше помалкивай – говорить я буду. Чуть что – тебя сразу выкупят: культура-то на лбу большими буквами написана. Только одно слово скажешь не в струю – сразу подумают, что ты из мусоров. У цыганей на этот счёт нюх ого какой! И опять же внимательней поглядывай по сторонам – не едут ли менты. Я-то дурь всегда скинуть успею, и меня им взять будет не на чем, а тебе им в лапы попасть – вилы, сама понимаешь…

Я кивала, в полном восхищении от домотканой мудрости моей спутницы, которую она собирала по крупицам в наркоманских притонах и вонючих обезьянниках отделов полиции.

– А пуще всего бойся Белякова, – вещала Любаня, – он в районе – главмент по наркоте и нашего брата ненавидит люто.

– Чего так?

– Да не знаю, я его ни разу не видела. Ходит слушок, будто наркоманы дочь его изнасиловали, вот Беляков и злобствует. На постоянку в этом районе ошивается. Выцепит кого с дозой – так просто в райотдел не потянет, а задержит и наиздевается. Сколько раз слыхала: увезёт зимой кого-нибудь за город и бросит там, вёрст за десять, – добирайся, как знаешь, или замерзай. А ещё – правда или нет, не знаю – нескольким пацанам спецом большую дозу поставил насильно и бросил их в кустах валяться. Кто догадается, что это убийство? – подумаешь, наркоша передозировался и сдох. По их мусорским меркам мы – вообще никто, грязь из-под ногтей… Во, постой-ка здесь, я на минутку отойду.