Конец ток-шоу

Я не возражала, наоборот, была благодарна Сергею, который так хорошо меня понимал. Мой муж уже несколько лет работал в «Ксанте» у старшего брата, занимаясь в основном бумажно-компьютерными делами: он прослеживал, куда уходят капиталы и каким образом они отмываются, и поэтому ему часто приходилось ездить за рубеж. К банальной уголовщине он никакого отношения не имел, да, впрочем, и детективное агентство давно отказалось от таких дел, идя навстречу исключительно ради меня - ну и, конечно, ради очень богатеньких Буратино, которые не стесняются выложить крупную сумму зелененькими. Марк, при всех его достоинствах, ненавидит эмансипированных женщин; я бы сказала, что он настоящий домостроевец - в частности, он считает, что жена должна сидеть дома, а уж если она не может не работать, то пусть она это делает в четырех стенах.

Ревнивый по природе, он очень ревниво относился и ко всем моим предыдущим занятиям, но, как ни странно, с одобрением воспринял мою работу на телевидении. Может быть, ему нравилось, что его жену узнают на улице; может быть, он понимал, что мне необходимо чем-то основательно себя занять, пока он в командировках, - не знаю. Но так продолжалось до первых серьезных неприятностей. Теперь он наверняка будет настаивать на том, чтобы я все бросила и вообще не выходила из квартиры, покуда преступление не раскроют, - и как я ни соскучилась по мужу, как ни дорога мне была его моральная поддержка, все же предпочитала подождать, пока он немного остынет.

А пока слава богу, что его нет в Москве, - он не помешает мне совать нос не в свое дело, то есть искать убийцу. Чем я хуже мисс Джейн Марпл?

Глава 3

Похороны состоялись через три дня. День был мерзопакостный, снежная крупа падала на нас с небес, слегка присыпая черную скользкую грязь под ногами. Дрожа от холода в своем модном и тоненьком пальто, которое так непредусмотрительно с утра надела, я радовалась про себя, что не была на отпевании в церкви, а то, чем еще черт не шутит, вскоре пришлось бы хоронить еще одну телеведущую. Мы все, съемочная группа, жались в хвосте похоронной процессии, которую возглавляли члены семьи и руководители телеканалов, и чувствовали себя бедными родственниками, допущенными на церемонию из приличия.

Сергей, который привез меня на это загородное, очень престижное кладбище, почувствовав, как я дрожу, обнял меня одной рукой и прижал к себе, к тому же так ему было удобнее меня расспрашивать.

- Котова-старшего я знаю, - шептал он мне на ухо, - его младшую дочь тоже видел в кино. А кто эта полная дама в смешной шляпке, что стоит по его левую руку?

- Это как раз Тамара Синякова, наш продюсер.

- А что это за красавец в русском стиле, с бородкой? Брат или муж?

Я пристально вглядывалась в лицо высокого, очень молодо выглядевшего мужчину, который принимал соболезнования с пристойной миной на лице. Действительно, красавец - и к тому же истинный образец скорбящего мужа! Достойный ученик своего тестя, который держался далеко не столь выдержанно; несчастье согнуло этого человека, которого все присутствующие хорошо знали, настолько часто он мелькал на телеэкране - он был близок к сильным мира сего. Младшая сестра покойной была красива, но в лице ее не было значительности; зато ощущение собственной значимости было запечатлено, как приросшая маска, на неподвижном лице их брата, министерского чиновника. Если последний и действующий муж Котовой срочно прилетел из Питера, где он ставил пьесу в Новом театре на Фонтанке, перед самой премьерой, которая должна была теперь состояться без него, то ее дочь так и не приехала из своей Америки; остальные родственники, видимо, испуганные присутствием важных персон, держались немного в стороне. Было много цветов, венков и речей.

Не отнимая платка от носа - у меня уже начинался насморк - я огляделась. Порядок держали молодые спортивные люди в штатском, среди которых я узнала двоих из тех, кто нас допрашивал, - очевидно, опера смешались с охранниками, чтобы наблюдать и вычислять преступника, как это полагается в детективных романах. Поодаль я узрела еще одно знакомое лицо - это был Николай, сотрудник «Ксанта», бывший следователь с Петровки.

Большинство телевизионщиков на поминки не поехало - да, собственно говоря, нас и не приглашали. Я вернулась в Останкино и, так и не снимая пальто, бесцельно бродила по коридорам, пытаясь отогреться - и телесно, и душой.

Телецентр - это целый многоярусный город, коридоры - его улицы, а дома - служебные помещения и студии. Причем городишко этот, скорее всего, средневековый, потому что улицы его узки, извилисты, изгибаются под невозможными в природе углами, а нумерацией домов занимался какой-то затейник, поэтому рядом с комнатой номер 27 вполне может находиться комната номер 63, а у студий номера вообще совсем другие, и это далеко еще не предел абсурда. Кстати, все основные студии расположены на втором этаже, а та, которую обычно арендовала наша телекомпания, запасная, на четвертом, была значительно хуже - вентиляция там практически не работала.