Конец ток-шоу

- Да, я профессионал, - не выдержала я. Сергей все-таки разозлил меня. - Но профессионал не в том, что ты имеешь в виду. На телевидении я без году неделя. Однако, если ты помнишь, у меня есть еще и психологическое образование. Так вот, я со знанием дела утверждаю, что Котова была истеричкой - типичной истерической психопаткой.

Собственно говоря, именно из-за того, что Котова устроила однажды прямо в Останкино истерику, я и попала в свое время на телевидение.

Ну, и из-за типичной для него неразберихи. А дело было так. В то время у меня не было постоянной работы, и я вспомнила свою первую специальность - когда-то я была переводчицей. Меня попросили сопровождать делегацию французских литераторов, прибывших в столицу по приглашению какого-то творческого союза, и я с радостью согласилась - терпеть не могу сидеть без дела. Среди прочих мероприятий французы должны были участвовать в ток-шоу Котовой, и так мы оказались на телецентре. Нас встретили, провели в студию, напоили кофе, несколько раз прибегала Тамара Синякова - тогда я с ней, кстати, и познакомилась, - но главного действующего лица все не было видно. Французы нервничали, уже не скрывая, поглядывали на часы; русские участники ток-шоу, ко всему привычные, терпеливо ждали.

Из случайно подслушанных разговоров съемочной группы - впрочем, никто особенно и не понижал голоса - я узнала, что Котова на месте, но не в форме. Оказывается, предыдущая съемка сорвалась по вине одного известного писателя, который в последний момент сообщил, что не может приехать, и с Евгенией случилась самая настоящая истерика. Говорят, она выла в голос. А когда выть наконец перестала, голос у нее сел, глаза превратились в щелочки, закрытые с двух сторон подушечками вспухших век, и она никак не могла унять дрожь; эти подробности сообщила мне помреж, у которой, видно, был зуб на ведущую. Показаться на людях, а тем более перед камерой, в таком виде было невозможно. Синякова попросила меня передать нашим гостям, что съемка задерживается по техническим причинам, и чем-нибудь отвлечь их, клятвенно пообещав, что ждать осталось недолго.

Хорошо ей было советовать: занять французов - а чем? И тогда я попросила у редактора сценарный план и громко заявила, что мы будем репетировать. Совершенно естественно, что пришлось взять на себя роль ведущей. В отличие от Котовой, я-то в тот день была в форме, к тому же надо мной ничего не довлело, а то, что оператор стал снимать нас по собственной инициативе, я сначала даже не заметила. Кстати, этот оператор, Александр Рожков, вскоре пал жертвой гнева Евгении Павловны, не простившей ему проявленной инициативы; впрочем, он ушел на НТВ и оказался в выигрыше. Только когда Синякова попросила меня повторить некоторые эпизоды, я поняла, что происходит, но камера меня не смутила - повторяю, в тот день я была в форме. В общем, ток-шоу состоялось без Котовой, французы ушли немного смущенные - ах, эти непонятные русские! - но довольные. А через несколько дней мне позвонила Синякова и пригласила зайти к ней в офис.

Она показала мне уже смонтированную передачу со мной в главной роли и тут же предложила попробоваться на должность постоянной ведущей нового женского ток-шоу. Передача и я в ней мне не понравились, но терять было нечего, и я согласилась - повторяю, в то время я была вольной пташкой. Так уже через неделю я работала над концепцией своей собственной программы, а еще через месяц начались съемки.

То, что наша примадонна была от моего появления отнюдь не в восторге, было ясно с самого начала, и она выставила бы меня за порог тотчас же, но еще одна случайность помогла мне закрепиться на студии.

Побывав в командировке в Африке, Котова подхватила какую-то не нашу заразу, заболела и надолго выбыла из строя, а потому ей нечего было возразить Синяковой, которая отвечала за финансы компании. Естественно, телекомпания должна снимать, иначе она тут же разорится, и Жене пришлось смириться с тем, что хоть она и звезда, но незаменимых на телевидении нет. К тому времени, как она встала на ноги, у меня уже было собственное шоу, и Котова меня стала доставать не прямо, а окольными путями. Она, конечно же, надеялась меня выжить из компании, но я тем не менее выжила.

Я пережила, когда у меня украли мастер-кассету - кассету с окончательно смонтированной передачей - и мне самой пришлось монтировать все заново и заодно учиться монтажу. Я пережила, когда три мои совершенно готовые программы вылетели из эфира безо всяких объяснений. Я пережила, когда мою фамилию «забыли» вставить в титры. Я пережила, но устроила дикий скандал, когда увидела фамилию Котовой впереди моей как автора сценария… Украденный конспект оказался такой мелочью по сравнению со всем этим!