Конец цепи

Пиджак мешком висел на его плечах. Под ним, как на вешалке, свободно болталась рубашка, заправленная в брюки, в которые вполне мог поместиться еще один доходяга вроде него самого. И они держались на талии с помощью ремня, из-за чего сильно напоминали сморщенную тряпку на зеркале в квартире умершего родственника. Казалось, он постирал себя при неправильной температуре, в результате дал усадку, и одежда стала большой ему, и он единственный во всем мире не замечал этого феномена.

Он похудел. Сильно и за короткое время. И в принципе даже тот, кто никогда не видел его раньше, мог догадаться, что у него что-то случилось.

И именно в этом было дело.

Сол Уоткинс свернул с аллеи и пересек открытое пространство перед зданием Рейхстага, а потом проследовал мимо большого пожелтевшего газона к пешеходному мосту и футуристическому зданию с другой стороны реки.

Беззащитный от посторонних глаз. У всех на виду. И совершенно намеренно.

Если кто-то следил за ним, его бы уж точно не потеряли бы.

Но с другой стороны, он тоже увидел бы их.

Они почти наверняка выдали бы себя, не смогли бы пройти через большое поле, между домами, оставшись незамеченными для него.

Он остановился на мосту. Смотрел на тонкий лед, пытавшийся отвоевать себе новые пространства, но трескавшийся в других местах взамен. Стоял там с задумчивым, наполненным печалью взглядом, просто погруженный в свои мысли вдовец на прогулке, в поисках нового смысла жизни.

Но одновременно постоянно был настороже. Его глаза искали знакомые лица. Мужчин, стоявших отдельно, или двигавшихся без цели, или ждавших неизвестно чего. Похожих на тех, которые внезапно появились перед его домом, наблюдали за его подъездом и, скорее всего, имели отношение ко всему происходящему. Он не знал, о чем конкретно шла речь, и, честно говоря, был слишком напуган, чтобы выяснять.

Прошло уже много времени с тех пор, как он получал от нее открытки.

Короткие и туманные послания, которые, вне всякого сомнения, до него читал кто-то другой, проверяя, не написала ли она чего лишнего. Но они в любом случае были от нее и хоть как-то успокаивали. Она ужасно скучала по нему, но чувствовала себя хорошо, а ему ничего больше и не требовалось.

Затем открытки перестали приходить.

А потом в один прекрасный день появились они.

Мужчины. Ждали в автомобилях у его дома. Не последовали за ним, когда он оставил свой дом утром, по-прежнему находились там, когда он вернулся вечером, словно ожидали кого-то другого, но с чего вдруг? А затем они исчезли.

И пришло сообщение.

Его жена умерла в результате несчастного случая.

Он больше не видел знакомых машин на улице перед своим домом, но вряд ли ведь они перестали наблюдать за ним. И тонкий белый конверт, пришедший прямо к нему в офис, еще раз убедил его в том, что он является пешкой в непонятной игре или одним из бегунов в крайне неприятной ему эстафете. И главным его желанием стало освободиться от всего этого как можно быстрее.

Сейчас он стоял на мосту и смотрел, как, пытаясь захватить новые участки водной поверхности, лед ломался там, где уже вроде бы успел закрепиться, и наконец решил, что за ним нет хвоста. И тогда выпрямился и пошел дальше через мост, прямо к гигантскому стеклянному зданию с другой его стороны.

В кармане у него лежал конверт, от которого он очень хотел избавиться.

Что-то происходило. И пусть он не знал, что именно, оно пугало его.

Он жаждал перестать быть частью этого и надеялся, что двое молодых мужчин, позвонивших ему из автомобиля на пути из Амстердама, смогут помочь ему здесь.

38

Ночь сменила день, утопив мир в темноте, точно как делала всегда. Но для тех, кто со страхом ждал дальнейшего развития событий и догадывался об угрозе, нависшей над планетой, она получилась самой долгой в их жизни.

В офисах в разных странах мужчины и женщины ходили из угла в угол в одиночестве за закрытыми дверями своих кабинетов, периодически возвращаясь к телевизорам, настроенным на одни и те же международные новостные каналы, и к включенным компьютерам на своих письменных столах. И даже если никто из них не знал всего, в любом случае они понимали больше, чем хотели.

Много лет назад они получили туманные инструкции от некой Организации.

С той поры их содержание забылось.

А сегодня Организация опять напомнила о себе.

В офисах парламентов, правительственных зданий и военных штаб-квартир ходили из угла в угол одинокие мужчины и женщины, и никто из них не знал, что происходит, но все догадывались.

Они получили свои шифрованные сообщения и открыли старые инструкции.

И поняли, что случится сейчас.

Они ведь уже видели начало.

Пришло время приготовиться.

И теперь все ждали разговора, который никто не хотел иметь.

39

– Я думаю, они убили ее, – сказал он.

Он смотрел между Лео и Альбертом и всеми головами, двигавшимися вокруг них, стараясь ни с кем не встречаться глазами, словно был незваным гостем на пиру, явившимся туда в надежде утолить голод, а Центральный вокзал шведским столом, и кто угодно мог подойти и прогнать его.