Конец века в Бухаресте

— Конечно, Таница, у дамы, с которой я вчера у тебя познакомился, нет сердца! Знала бы ты, какие есть прекрасные женщины, красивые, умные, достойные совершенно иной судьбы и другого мужа! Посмотрела бы ты, какую скромную жизнь ведет она, жертвуя всем, ради покоя в доме!

Или в другой раз он неожиданно спрашивал:

— Таница, а ты знаешь невестку Урматеку? До чего благородная женщина!

Буби настолько был переполнен чувствами, что ему трудно было не поведать, что таится у него в душе и на сердце.

В тревожные дни суровых испытаний и деловых переговоров в доме Урматеку Буби с Катушкой нисколько не сблизились. Буби медлил с признанием, питая искреннее уважение к женщинам, к тому же замужним. Его стеснительность и сделавшаяся привычкой деликатность по отношению к слабому полу не позволяли осуществиться его желанию. Открыться в своих чувствах мешал ему и тот облик, в котором существовала в его воображении Катушка, хотя никто из мало-мальски ее знающих не признал бы в этой идеальной женщине веселой и разбитной Журубицы. Обилие самых невероятных, но таких естественных для влюбленного открытий тоже занимали его, отодвигая признание. Так, например, он открыл, что самое приятное место в Бухаресте, где душа отдыхает, а сердце радуется, оказывается, кривая окраинная улочка Попа Тату, плохо замощенная крупным, скользким булыжником и с наполовину поваленными заборами. Самым лучшим месяцем в году, о чем никогда раньше он не подозревал, оказался февраль, потому что как-то раз, заговорив о карнавале, Катушка обмолвилась, что она родилась в феврале. А самым счастливым человеком оказался Аргир, щупленький, болтливый парикмахер, по целым дням сидевший с ленивым грязным котом на руках на лавочке перед своей лачужкой, как раз напротив Катушкиного дома. Этот парикмахер завел разговор с Буби, когда тот, глубоко задумавшись, медленно возвращался домой, проводив до ворот Катушку после длительной прогулки, которые стали повторяться все чаще и чаще. Аргир сидел целый день на лавочке, постоянно видел Катушку, но — подумать только! — не казался от этого ни довольнее, ни счастливее. И еще молодого барона мучило прошлое. Ему казалось, что все время до знакомства с Катушкой было потерянным временем, и он не мог себе простить, что спокойно жил в Вене, даже не подозревая о ее существовании. Как она жила без него? Ведь он ничего, совсем ничего не знает о ней! Где она гуляла, с кем встречалась, кто за ней ухаживал, кому она улыбалась? И почему он тогда не бросился к ней, чтобы познакомиться, защитить, а возможно, и спасти? Впервые в жизни Буби решал эти вопросы и понял, что самые великие наши несчастья происходят из-за глупостей, творящихся помимо нашей воли. Мы и понятия не имеем о тех решительных поворотах судьбы, которые подстерегают нас на каждом шагу. Его изощренный ум, привыкший к философствованию, впервые уловил, что любовь и смерть приуготавливаются нам без нашего ведома и когда их на нас обрушивают, безумие желать быть хозяином первой и пытаться избежать второй.