Конец войны (СИ)

Нечто подобное испытал я и в этот раз. В себя пришёл от резкого удара в подошвы. Шум в ушах нехотя пошёл на спад, в глазах потихоньку восстановилась чёткость и контрастность, и тут в нос ударил горький запах горелой резины, дерева и ещё чего-то такого, подозрительно напоминавшего запах жжёного мяса. Я обернулся. В двадцати метрах за мной на разбитой просёлочной дороге догорала перевернутая полуторка. Кабина и кузов уже практически сгорели, пламя медленно, но верно дожирало остатки дерева. Горящее заднее колесо чадило густым чёрным дымом, источая тот самый запах.

- Что за наваждение, - я сильно зажмурился и старательно помотал головой. Я же точно помню, что никакой дороги и тем более горящей машины здесь и в помине не было. Однако не помогло. Более того, чуть поодаль я разглядел кусок оторвавшегося борта с надписью И 1-72-15, а под ним человеческую фигуру. Человек застонал и открыл глаза. Я откинул доски в сторону. Его лицо показалось мне смутно знакомым, хотя и было сильно запачкано кровью. Военная одежда времён Великой Отечественной, справа на груди зияла жуткая рваная рана, из которой то и дело выплёскивалась кровь. Крови вообще было много, она была везде, даже на губах. И врачом не надо быть, чтобы понять, что человек умирает.

Мы встретились взглядом. Серьёзный взгляд излучал, несмотря на ужас ситуации, спокойствие и уверенность.

"Серьёзный взгляд!" - меня вдруг осенило, именно этого парня я пару минут назад видел на фотке в командирском удостоверении. Ну точно, лейтенант, вот кубари, вот полоски на рукаве. Гимнастёрка, правда, тёмно-зелёная, почти новая, и петлички красные, а так всё точно. А вот и сумка его полевая, возле ноги валяется. Я раскрыл планшет и извлёк на божий свет плоский компьютер.

- Бред какой-то.

Поняв, что я его узнал, лейтенант удовлетворённо прикрыл глаза и прошептал:

- Отлично. Ты из какого года?

Глупее вопроса в такой ситуации трудно себе представить, однако я умудрился сформулировать ещё более глупый ответ:

- А что случилось?

- Да вот, на какого-то залётного немца нарвались: расстрелял машину с самолёта. Так из какого ты года? - повторил он свой "дурацкий" вопрос.

- В каком смысле, из какого?

- Ну раз ты здесь стоишь передо мной в этой одежде, держишь в руках мой хронолифт с которым ты явно знаком, значит ты не из этого времени, а из будущего. Вот я и спрашиваю: из какого ты года?

Он говорил с трудом, делая паузы, словно давая пузырящейся на губах крови успокоиться и пролиться тонкой струйкой из уголка губ на подбородок.

"Бредит, наверное", - подумал я и, наплевав на непонятные вопросы, решил действовать:

- У тебя аптечка есть, парень? Тебя перевязать нужно.

- Оставь, не суетись, мне минуту две - три осталось, всё равно не поможешь.

- Но...

- Заткнись и слушай. Хотя нет, сперва скажи: из какого ты года?

- Ну из 2010-го, а что?

- Годится. У тебя в руках хронолифт: устройство для перемещений во времени. Судя по всему, ты нашёл моё тело в своём 2010-ом и переместился сюда в 1 сентября 1942 года, как я и планировал.

- Давай переместимся на пару часов вперёд и сделаем так, чтобы ты не погиб.

- Ничего не выйдет. Теория хронополей не позволит... сейчас объяснять некогда, если интересно, там, - он показал глазами на устройство, хронолифт, в смысле, - там есть иконка со знаком вопроса, под ней ответы на часто задаваемые вопросы, в том числе и теория хронополей для чайников.

Он говорил медленно, делая перед каждой фразой большие паузы. Так поднимается в гору смертельно уставший путник: шаг, второй, остановка, шаг, другой, снова отдых. С каждым последующим шагом не силы - жизнь уходит, так и лейтенант говорил, экономя силы, словно боясь не успеть сказать что-то очень важное.

- Там же мой дневник, можешь почитать. Хронолифт вроде вашего компьютера, только... с большим числом функций.... Но ты разберёшься.

- Ты лучше скажи, как тебя домой отправить, там наверняка помочь смогут, - снова перебил его я.

- Не стоит, я всё равно перехода не выдержу, да и ты здесь навсегда застрянешь. "Хронолифт не вынесет двоих," - неожиданно перефразировал он О'Генри и криво усмехнулся. Впрочем, ухмылка тут же сменилась гримасой боли. Сделав несколько частых и неглубоких вдохов, он продолжил:

- Когда вернёшься в своё время, похорони меня и сделай надпись: "Звягинцев Глеб Егорович - Воен. Кор. Погиб 1.09.42г."

- Военкор пишется одним словом без точек.

- А ты напиши с точками.... Это вроде условного сигнала для наших будет.... Сделай всё точно. Очень не хочется без вести пропадать... Тебя как зовут?

- Павел. Павел Стародубцев.