Конец всех песен

— А как «ваша Амелия»? Ей доставляет удовольствие быть марионеткой в ваших играх? Ей нравится быть пешкой?

Джерек был удивлен.

— Что вы, Ли Пао. Она никогда не была изменена физически.

Ли Пао вздохнул.

Железная Орхидея потащила Джерека в сторону, все еще держа руку на его плечах.

— Идем, плод моего лона. Вы извините нас, Ли Пао?

Ли Пао коротко наклонил голову.

— Я видела миссис Ундервуд, — сказала Железная Орхидея Джереку, когда они поплыли выше, где было совсем мало людей. — Она выглядит красивее, чем когда либо. Она была достаточно добра похвалить мой костюм. Ты узнал его?

— Думаю нет.

— Миссис Ундервуд узнала когда я напомнила ей о красивой истории, которую мне рассказал один из городов. Я знаю не всю историю, так как город многое забыл, но достаточно чтобы сделать костюм. Эта история о старой Флоренции и Леди в Лампе, которой требовалось пятьсот солдат в день! Вообрази! Пятьсот! — она облизнула пурпурные губы и ухмыльнулась. Эти древние! Я намерена воспроизвести всю легенду. Знаешь, здесь есть солдаты. Они прибыли совсем недавно и находятся в зверинце Герцога Королев. Но их только двадцать или около того.

— Ты можешь сделать собственных.

— Я знаю, плоть от моей плоти, но это не будет тем же самым. Это твоя вина.

— Каким образом, вечный цветок?

— В эти дни требуется подлинность. Репродукции без оригиналов являются абсолютной анафемой. А их становится все меньше, они исчезают так быстро.

— Путешественники во времени?

— Естественно. Космические путешественники остаются. Но какая от них польза?

— Морфейл говорил с тобой, красивейшая из цветов?

— О, немного, мое семя, и все только предупреждения, все пророчества. Мы не должны слушать его. Я полагаю, что скоро исчезнет и миссис Ундервуд. Возможно, тогда вещи вернутся к более приемлемому порядку.

— Амелия останется со мной, — сказал Джерек, заметив, как он думал, печальную нотку в голосе матери.

— Ты проводишь время только с ней, — сказала Железная Орхидея. — Ты одержим ею. Почему?

— Любовь, — ответил он ей.

— Но, как я понимаю, она не делает никаких выражений любви. Вы едва прикасаетесь друг к другу!

— Ее обычаи не такие как наши.

— Тогда ее обычаи примитивны!

— Отличны.

— А! — ее тон стал недовольным. — Она занимает все твои мысли, она влияет на твой вкус. Пускай она идет своим путем, а ты — своим. Кто знает, позже эти курсы смогут снова пересечься. Я слышала кое-что о твоих приключениях. Они были ошеломляющими. Вы оба нуждаетесь в отдыхе, в более легкой компании. Но ты ли, цвет моего чрева, держишь ее около себя, когда ей лучше быть свободной?

— Она свободна, она любит меня.

— Я снова повторяю — нет никаких признаков любви.

— Мне известны признаки.

— Ты не можешь описать их?

— Они выражаются в жестах, в тоне голоса, в выражениях глаз.

— Хо, хо! Такая телепатия слишком тонка для меня! Любовь — это прикосновение плоти к плоти, произнесенные шепотом слова, кончик пальца, проведенный нежно вдоль позвоночника, сжатие бедра. В твоей любви, Джерек нет страсти. Она бледная, она слабая.

— Нет, дарительница жизни. Ты притворяешься, что не понимаешь. Но зачем?

Ее взгляд был пристальным и загадочным.

— Мама? Сильнейшая из Орхидей?

Но она повернула кольцо власти и упала вниз, как камень, не сказав ни слова в ответ. Он видел как она исчезла в большой толпе, кишевшей внизу около середины здания. Ему показалось странным поведение матери. Она выказывала настроение, которое он никогда не встречал прежде. Она, казалось, потеряла часть своей мудрости и заменила ее злостью (к которой она всегда имела склонность, но злость требовала ума, чтобы сделать ее занимательной), она выказывала неприязнь к Амелии Ундервуд, которой в ней не наблюдалось раньше. Джерек покачал головой. Как могло быть, что она не находила удовольствия, как всегда делала в прошлом, в его удовольствии? Пожав плечами, он направился к нижнему уровню.

Незнакомец приветствуя его, показался из ближайшей галереи. Он был одет в сомбреро, причудливый жилет, сапоги и красные штаны.

— Джерек, моя кровь! Зачем ты летишь так быстро?

Только глаза выдавали личность владельца, и даже это сбивало его с толку почти секунду, прежде чем он осознал правду.

— Железная Орхидея! Как ты многочисленна!

— Ты уже встретил других?

— Одну из них. Которая является оригиналом?

— Мы все можем заявлять право на это, но есть программа. В определенное время несколько исчезнут, останется одна. Не имеет значения, какая, не правда ли? Этот метод позволяет мне всюду успеть.

— Ты еще не встречала Амелию Ундервуд?

— Нет, с тех пор, как я посетила вас на ранчо, моя любовь. Она все еще с тобой?

Он решил избежать повторения.

— Твой маскарад очень впечатляет.

— Я представляю великого героя времен миссис Ундервуд. Король бандитов, любимый всеми бродягами, который стал править нацией и был убит в расцвете сил. Это цикл легенд, с которыми ты должен быть знаком.

— Имя?