Конец второй республики

В городах и районах, на предприятиях столицы началась, как я и предсказывал в своей статье “Апрельские тезисы НФА” в газете “Истиглал” от 21 апреля 1992 года, ожесточенная борьба за должности между фронтистами. Те, кто занял должность, подвергался сильному давлению со стороны соратников по фронту. Было не до концептуально продуманных, глубоких и системных реформ. Даже во фронтистской газете “Мухалифат” Агамали Садиг Эфенди писал с горечью о том, как охранник хлопкоочистительного завода свергал директора на том основании, что тот не фронтист.

Как обстояли дела в высших эшелонах власти? Мне достаточно было штриха, чтобы понять состояние дел. Вскоре после избрания Эльчибея мне позвонила московская журналистка Галина Яковлевна Ковальская. “Я в Баку, найдите мне для интервью человека, знающего экономику Азербайджана” — попросила она. “Вас устроит советник президента по экономике?” — спросил я. “Буду благодарна” — ответила она.

Я позвонил Вахиду Ахундову. Он любезно согласился уделить час своего времени Ковальской. Мне самому интересно было узнать, что же творится у нас в экономике, и я попросил госсоветника выписать пропуск и на мое имя.

Только мы уселись в кабинете госсоветника, только Галина Яковлевна включила диктофон, как в кабинет без стука ворвался Панах Гусейнов и направился к госсоветнику. Увидев с порога меня, он на мгновение опешил, но затем резко повернувшись, подошел ко мне спросил: “Бей, по-твоему, мы удержимся у власти?” Это был очень странный вопрос от одного из самых решительных переворотчиков. Я знал, что 15 мая Панах лично звонил в районные организации НФА и приказывал захватывать здания районных исполнительных властей, а в случае сопротивления — открывать огонь на поражение. К счастью, номенклатура сдала власть без малейшего сопротивления, и кровь, кроме крови погибшего под колесами БТР-а перед зданием ВС, не пролилась. “Панах, если в экономике вы будете слушать советы Вахида Ахундова, то сможете удержаться”

Панах расплылся в радостной улыбке: «Что ты, что ты, мы очень ценим Вахида Ахундова. Конечно же, мы будем следовать его советам».

В это время дверь приоткрылась, и в щель пролезла голова Эльчибея: «Панах, я собираюсь уходить. А ты что будешь делать?»

Панах мельком взглянул на него, махнул рукой и сказал: «Бей, ты уходи, а у меня еще есть здесь дела».

Голова исчезла. Панах что-то спросил у Вахида Ахундова и ушел. Галина Яковлевна осторожно спросила у меня: «Кто эти люди»? Я ответил: «Тот, что влетел в комнату и говорил со мной — Государственный секретарь Панах Гусейнов. А голова в двери принадлежала Президенту Азербайджана Абульфазу Эльчибею».

Галина Яковлевна в изумлении замолкла на минуту, затем задала свои вопросы, получила исчерпывающие ответы госсоветника и мы ушли. Прощаясь, она сказала в утешение: «Если вы тут думаете, что новая власть России в чем-то лучше вашей, то заблуждаетесь».

НФА, митингами и грязной пропагандистской кампанией добившийся отставки генерал-лейтенанта Валеха Баршадлы, пригласил его работать в Министерстве обороны, на должность начальника Генерального штаба. Грамотнейший военный, профессионал и интеллигент Валех Баршадлы в подчинении невежды Рагима Газиева! Вот она, суть национал-большевиков!

В Министерстве обороны продолжали работать бывшие советские офицеры, русские полковники и подполковники. Рагим Газиев, который вместе с Этибаром Мамедовым во время президенства Муталлибова резко выступал против «имперской армии», сейчас, после потери практически всего Нагорного Карабаха, преспокойно сотрудничал с ними. Они-то, по-видимому, были его главными советниками во всем, что касалось ведения войны в Карабахе.

Именно по этой причине возникли разногласия между профессионалом Баршадлы и воинственным дилетантом Газиевым. Баршадлы советовал наступать на Степанакерт по направлению Агдам-Ходжалы-Аскеран, а Газиев — через Мардакерт. Мардакерт был самым густонаселенным и богатым районом Нагорного Карабаха. Перенос войны в Мардакерт и разорение этого района означали уничтожение всех шансов на мирное урегулирование конфликта. Армянам нечего стало бы терять. Но точка зрения Газиева возобладала, и Баршадлы подал в отставку.