Конев против Манштейна

И. С. Конев в должности командующего Западным фронтом потерпел фиаско. Он не смог остановить противника. Конечно, не во всем этом была его вина. Немалую долю ответственности несла и Ставка ВГК. Вероятно, осознание этого стало причиной того, что Сталин решил дать Коневу шанс реабилитировать себя. Он согласился с предложением Жукова о выделении войск, действовавших на осташковском и ржевском направлениях, а также в районе Калинина, в самостоятельный Калининский фронт. 17 октября это предложение было оформлено директивой № 003053 Ставки ВГК, а командующим фронтом был назначен генерал Конев. В его подчинение перешли четыре армии (22, 29, 30, 31-я) и оперативная группа генерала Н. Ф. Ватутина. Новому фронту предстояло «очистить от войск противника район Калинина и ликвидировать во взаимодействии с Западным и Северо-Западным фронтами попытки противника обойти Москву с севера».[112]

Генерал Конев, несмотря на превосходство противника в силах и средствах, сумел активными действиями на линии рек Большая Коша и Тьма остановить продвижение соединений 9-й армии и 3-й танковой группы. Войска Калининского фронта, занимая охватывающее положение по отношению группы армий «Центр» с севера, создавали непосредственную угрозу ее флангу и держали противника в постоянном напряжении.

«Удержание нами района Калинина и Торжка сковывало действия противника, – вспоминал Иван Степанович, – не давало возможности немецко-фашистскому командованию осуществить ближайшие цели операции «Тайфун» и затрудняло взаимодействие групп армий «Центр» и «Север». Оборонительные рубежи в районе Калинина закрывали врагу пути выхода в наш глубокий тыл, на Ярославль и в тыл Северо-Западного фронта».[113]

В то время как генерал Конев сдерживал продвижение 9-й армии и 3-й танковой группы, генерал фон Манштейн готовился к завоеванию Крыму. 17 сентября он прибыл в г. Николаев, к месту расположения штаба 11-й армии. На него также возлагалось руководство румынской 3-й армией, примыкавшей к 11-й армии. Фон Манштейн, оценив обстановку, решил в первую очередь силами 54-го армейского и 49-го горного корпусов занять Крым.

«Такое решение командования армии означало, – пишет фон Манштейн, – конечно, значительное ослабление ее восточного крыла. Для высвобождения упомянутых соединений, помимо 22-й дивизии, несшей охрану побережья севернее Крыма, могла быть использована только 3-я румынская армия. Путем личных переговоров с генералом Думитреску я добился того, что армия была быстро переброшена через Днепр, несмотря на упомянутые выше соображения румын, не желавших этого. Ясно было, что командование армии шло на большой риск, принимая эти меры, так как противник мог прекратить отход на Восточном фронте армии и попытаться взять инициативу в свои руки. Но без этого мы не могли обойтись, если не хотели начать битву за Крым с недостаточными силами».[114]

24 сентября соединения 54-го армейского корпуса нанесли главный удар по перекопским позициям. Несмотря на упорное сопротивление войск 51-й отдельной армии, они 26 сентября прорвали перекопские оборонительные позиции и захватили Армянск, а через два дня вышли к Ишуньским позициям. Здесь после ожесточенных боев они к исходу дня 4 октября были остановлены.

Для усиления обороны Крымского полуострова Ставка ВГК 30 сентября решила эвакуировать из Одесского оборонительного района в Крым войска Приморской армии генерал-майора И. Е. Петрова. Командующему 51-й отдельной армией генерал-полковнику Ф. И. Кузнецову приказывалось бросить все силы для удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и Ишуньских позиций до прибытия войск Одесского оборонительного района.[115]