Конфидент

– Прежде чем воспользоваться лазейкой в законе, мы должны были убедиться, что наш замысел сработает.

Размышляя над его словами, я вспомнила все, что говорил илион. Догадка медленно пробралась сквозь метавшиеся мысли.

– Вы хотели понять, доверит ли мне илион тайну объединения Алададриэна? – пробормотала я.

– Да, – сказал Инжен. – Прости, что пришлось действовать именно так. Но ты не способна обмануть Ребекку, поэтому мы были вынуждены держать тебя в неведении. Ребекка ни за что не должна была догадаться, для чего ты идешь путем мертвых.

Я вновь замолчала, обдумывая его слова. Было неприятно, что мною так воспользовались. Я могла потерять часть души. А что если илион не счел бы меня достойной? Что тогда? Мы бы утратили шанс спасти Итана?

– Что сказал тебе илион? – повторила свой вопрос Мариона, дрожащей рукой все еще сжимая пальцы сына.

– Он сказал, что, когда придет время, я должна буду принять решение. Он надеется, что я могу спасти Алададриэн.

Все члены семьи Итана одновременно облегченно выдохнули. Их лица озаряли искренние улыбки. Они надеялись именно на такой ответ.

– А теперь вы расскажете мне о лазейке? – спросила я, прерывая их веселье.

И оно действительно прервалось. Все разом помрачнели. Инжен с матерью переглянулись. Она вздохнула и вновь заговорила:

– Много ли ты знаешь об Алададриэне? О взаимодействии магов и людей?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Итан и Сиенна рассказывали немного. И Шуст тоже. Я знаю, что Улиэндер питал оба мира. Из Алады шли чистые эмоции людей, они стремились в Дриэн. А из Дриэна магия лилась в Аладу. Знаю, что все эмоции проходили сквозь Аунедис. Знаю, что Ребекка нарушила, очернила этот поток и вся чистота человеческих душ испарилась. Жажда магии погубила этот некогда прекрасный мир.

– Все верно, – согласилась Мариона. – Баланс был нарушен, и Алададриэн пал. Наверное, мой сын или Сиенна говорили тебе, что Улиэндер очень трепетно относился к людям. Если, конечно, можно так выразиться. Люди были слабы, но их эмоции светлее и чудеснее. Магия благоволила им, защищала, покровительствовала. Люди были в почете. Люди же имели определенную власть, их слово было весомее. Их словам верили.

– К чему вы клоните? – спросила я.

– Один из древних законов гласит, что чистый человек может простить ошибку мага. Имелось в виду какая-либо обида, оскорбление или даже какое-нибудь физическое насилие. Человек может взять вину мага на себя, тем самым облегчая его участь. Этого никогда не происходило, поскольку маги и люди жили в мире, а любое недоразумение не доходило до суда.

– Вы хотите сказать, что если бы между магом и человеком возник конфликт и достиг огласки, человек мог простить мага? – не до конца понимая, что имела в виду Мариона, спросила я.

– Да, считалось, что так как человек слабее, поскольку не обладает магией, то он имеет бо́льшую власть. Его сила над магом в прощении или осуждении.

– Хорошо, – медленно проговорила я. – Но как это поможет нам? Между мной и Итаном не было конфликта. Мне не за что прощать его.

– А вот тут ты ошибаешься, – вступил в беседу Инжен. – В данный момент ты можешь выступать от лица всей Алады. Ты – человек, который может говорить за всех людей. Итан погубил оба мира, ты имеешь право высказаться. Изгоняя людей, маги забыли об этом. Они считали пострадавшей стороной лишь себя. Но люди не в ответе за поступок Ребекки. Ты вправе осудить или простить Итана.

– И вы думаете, что совет примет это? – недоверчиво спросила я.

– Рискнуть стоит, – не очень уверенно ответил Инжен. – Ты можешь простить Итана. Это даст возможность вызволить его из башни. Однако все не так просто. Если дело доходит до суда, то общей задачей обеих сторон является исправление ошибки. Ну, скажем, в результате конфликта между магом и человеком, пострадала чья-то собственность. Нужно возместить потерю. Починить, исправить. Понимаешь?

– А сейчас мы с Итаном должны будем починить Алададриэн? – оторопело уточнила я.

– В результате конфликта между магом и человеком, пострадал целый мир. Конфликт есть – масштаб его, конечно, дугой. Примерно так.

– И вы считаете, что это сработает? – спросила я, обводя семью Итана ошалелым взглядом. – А они вообще позволят мне выступить? Позволят мне донести до них свое желание?

– Это наша с Маркусом задача, – сказала Мариона. – Мы добьемся того, чтобы ты выступила на суде.

Все это прозвучало как абсурд. Как можно сравнивать какую-то банальную перепалку с уничтожением мира? Хотя…если рассматривать, как Инжен и Мариона то и то, и другое, пожалуй, можно назвать конфликтом.

– Я могу простить Итана, приняв вину на себя? – переспросила я.

– Что-то вроде того. Ты признаешь, что конфликт вина обеих сторон, чем и возьмешь часть вины. И по древнему закону вы оба должны будете исправить совершенное. Однако, в зависимости от тяжести вины и предполагаемого приговора…в общем, если вы не сможете исправить случившееся…

– Я должна буду разделить участь Итана, верно? – спросила я.

Молчание стало мне утвердительным ответом. Я все же встала и прошлась по кухне. Внутри все дрожало от страха и неуверенности.