Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

— Отведайте, ваша светлость, — сказал граф. — Это подарок моих кипрских родственников[60].

— Замечательно! — Пьер пригубил вино и причмокнул. Затем с удовольствием сделал еще пару глотков и продолжил: — Зимой мы будем морально давить на королеву, а к весне стянем войска к Шинону и тогда уж поговорим на языке оружия. Надеюсь, ваш пасынок[61] к нам присоединится?

— Обязательно. Это выгодно прежде всего англичанам. Генриху судьба преподнесла великолепный подарок: во Франции король-ребенок и женщина-регент! Самое время начать войну. — Уставившись в огонь, Гуго усмехнулся, но вдруг серьезно добавил: — А если Бланка что-нибудь заподозрит и нанесет упреждающий удар?

— Беременная женщина? Не смешите меня! Все они в этом состоянии тупые неповоротливые коровы! До наступления весны королева будет думать лишь об одном — как бы благополучно родить.

— Пьер, а вы любили свою жену? — неожиданно спросил граф.

— Любил, — без запинки ответил герцог, не понимая, чем вызван вопрос. Конечно любил, как всё, что давало ему власть и новые земли! Пять лет назад его супруга умерла во время очередных родов. Однако снова жениться Пьер не спешил, поскольку не видел другой такой Алекс с герцогством за спиной. Что же касается постельных утех… В его замках полно женщин. — А почему вы спросили?

— Просто так. — Но на лице графа отчетливо читался ответ: не заметить тонкий ум Бланки мог только самовлюбленный глупец. — Вернемся к заговору. Не хотите предложить своему брату Роберу к нам присоединиться?

— Это невозможно! Гастебле ни за что не изменит вассальной присяге! — Пьер скривился, как будто ему наступили на старую болезненную мозоль.

Робер отличался врожденной порядочностью. Просить его изменить королю — все равно что предложить добровольно отрезать себе руку — он просто не поймет. Именно за это герцог уважал своего брата, так глубоко, что это чувство причиняло ему почти физическую боль. Наверное, за такое ненадуманное, естественное понятие о чести Робера и любили женщины. Гуго прекрасно знал о благородстве графа де Дрё, и Моклерк понял: это маленькая месть за муки ревности, которые граф испытал за ужином.

С колкостями было покончено. Дальнейший разговор был посвящен деталям заговора.

— И все же меня беспокоит граф Шампани, — признался де Лузиньян, взбалтывая вино в массивном кубке. — Не верю, что он изменил королеве и романтическим идеалам.

— Я тоже не до конца доверяю Тибо, поэтому предлагаю после Рождества обсудить детали мятежа у него в замке в Труа. Человек в стенах родного дома более расслаблен, а потому более искренен. Там мы окончательно все проясним.

— Согласен! — фыркнул Гуго.

Граф был удивлен. Он считал себя гораздо умнее Пьера, и дельный совет, прозвучавший из уст герцога, показался ему неожиданным.

***

— Какие великолепные перчатки, мадам! Разрешите? — Бланка рассматривала руку Сабины.

Запахнувшись в меховые плащи, дамы прогуливались по заснеженному саду, впервые после трех недель, во время которых королева соблюдала постельный режим (на этом настоял ее лекарь). Свежесть искрившегося на солнце снега и морозного воздуха наполняла легкие чистотой и поднимала настроение.

— Подарок графа де Дрё?

— Как вы догадались? Об этом ведь никто не знал! — удивилась баронесса д’Альбре.

— Ох, наивное дитя из лесной глуши! — звонко рассмеялась королева, и служанки, следовавшие за ними, захлопали ресницами. Давно они не видели свою госпожу в столь веселом расположении духа. — На перчатках вышит вензель: две перекрещенные буквы, «Р» и «С» — «Робер» и «Сабина».

— Господи, а я и не заметила! Вот почему граф так хитро улыбался. — Сабина не смогла сдержать смех — ее развеселила собственная наивность. Но тут она вспомнила подробности, и улыбка постепенно сошла с ее изумленного лица. — Выходит, ночью граф де Дрё поднял на ноги пол-Суассона: кожевенников, ювелиров, вышивальщиц, чтобы к утру преподнести мне этот прекрасный подарок? А я-то решила, что он просто купил перчатки в первой попавшейся лавке.

— В том и прелесть подношения. Потрачена масса усилий и денег, для того чтобы вручить вам оригинальный подарок словно безделицу, как бы между прочим.

— И что же мне делать? — Сабина была потрясена, открыв для себя новую грань де Дрё.

— Ничего! Вы уже приняли перчатки, так что наслаждайтесь подарком. Этот повеса умеет не только делать изысканные комплименты, но и эффектно преподносить прекрасные дары.

— Мне казалось, вы относитесь к нему с предубеждением…

— К Роберу? — Бланка рассмеялась. Разумеется, она была категорически против их связи, но не могла не признать очевидного. — Я очень люблю мужчин ярких, способных устроить праздник своей возлюбленной. Де Дрё, как и Тибо Шампанский, из их числа. Чего не скажешь о моем бесцветном, скучном девере Филиппе Юрпеле.

Несколько минут женщины шли молча, погрузившись в собственные мысли. Сабина не видела Робера уже месяц и была рада этой передышке. Слишком уж стремительно развивались их отношения, а она не желала привязываться к женатому мужчине.