Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

«Ну а теперь, — сказала она, — поближе к делу. Израиль заинтересован в улучшении отношений с Советским Союзом. Мы никогда не присоединимся к каким бы то ни было акциям, направленным против СССР. Соединенные Штаты знают хорошо, что они не могут диктовать нам нашу политику». Но мы тоже знали, что Меир в свое время по прямому указанию Бен-Гуриона вела в Вашингтоне разговоры о возможном присоединении Израиля к НАТО. Решил не говорить об этом впрямую, но спросил ее, как можно тогда расценивать недавнее заявление Даяна, что США, «игнорируя военное значение Израиля, до сих пор не включили его в военную систему НАТО». Очевидно, мое замечание попало в цель, так как на следующий день Даян, сославшись на мой разговор с Меир, сказал: «Я хочу сразу же подчеркнуть, что мое заявление было извращено при публикации в израильской печати. Нам не нужна защита со стороны США, и в то же время мы не хотим сражаться за их цели и интересы. Нам необходимо лишь вооружение, которое мы получаем и без вступления в НАТО».

Меир тоже сделала упор на собственные усилия Израиля по обеспечению его безопасности. На ее лице появилась гримаса, когда я сказал: «Безопасность можно и следует отделить от территориального вопроса, который для арабов имеет жизненно важное значение. Я долго находился в арабском мире и знаю, что улица захлестнет любое арабское правительство, отказывающееся от освобождения оккупированных в 1967 году земель».

«Даже под угрозой нового тура войны, — вспыхнула Меир, — Израиль не примет диктата ни со стороны арабов, ни со стороны США или других великих держав в отношении возвращения к положению до июня 1967 года». На нее не оказали никакого воздействия мои замечания, что претворение в жизнь резолюции Совета Безопасности ООН от 22 ноября 1967 года отнюдь не означает возвращения к прежнему положению, так как приносит Израилю признание со стороны соседей, создает международно-правовой статус для его границ, кстати резко расширяющихся по сравнению с теми, в которых было по решению ООН создано это государство, и, наконец, гарантирует безопасность Израиля.

«Безопасности можно достичь не с помощью пресловутых гарантий, — продолжала Меир, все больше распаляясь. — Где были войска ООН с гарантиями секретаря Хаммаршельда, что они будут защищать судоходство? На Голанские высоты наши танки взбирались почти вертикально, и мы потеряли много людей. Что вы думаете, мы отдадим их назад? Когда Насер начал „войну на истощение“ в зоне Суэцкого канала, он узнал, что мы каждое утро публикуем в газетах сообщения о погибших и их портреты. Насер сказал, что такая нация не может победить. Он просто ничего не понял».

Нарочитые попытки показать себя независимыми от США могли не приниматься всерьез — мы обладали другой информацией. Но с такой же меркой нельзя было подходить к категоричному отрицанию необходимости гарантий безопасности Израиля со стороны ООН, США или других великих держав.

Не скрою, в Москве считали — это было заложено и в директивные указания для бесед с израильскими руководителями, — что предложение по международным гарантиям безопасности позволит сделать Израиль более сговорчивым по вопросам ухода с оккупированных территорий. Стала очевидной проблематичность такой увязки. Яснее ясного сказал об этом на следующий день после моей встречи с Меир Даян: «Если вы ставите вопрос таким образом: отойдите на линию 4 июня, и мы готовы обсудить любые ваши предложения, гарантирующие безопасность Израиля, — то я категорически против такого решения. Компромисс с арабами может состояться с обязательным включением в него территориальных вопросов».

К концу беседы со мной Меир мало чем напоминала хладнокровного политика. «Если война будет, мы будем ее вести, — сказала она. — Если нам будут мешать какие-либо самолеты, мы будем их сбивать». Это было сказано в условиях, когда возникла угроза прямого столкновения между советскими и израильскими пилотами в египетском небе. По моей реакции Меир почувствовала, что зашла слишком далеко. На мой вопрос: «Уточните, какие самолеты вы намерены сбивать?» — она сразу же, не задумываясь, выпалила: «В 1948 году (во время первой арабо-израильской войны. — Е. П.) мы сбили пять английских самолетов».

Тут же Меир сказала, как Израилю важны контакты с СССР.

После этой встречи Барон пригласил меня наедине отобедать с ним в китайском ресторане. Откровенно сказал ему, что при принятии решения направить прямо в Израиль советского представителя для контактов с израильским руководством исходили из доведенной до нас израильской информации о готовности обсудить конкретные вопросы урегулирования. Причем, со ссылкой на руководителей Израиля, подчеркивалось, что в их позиции есть новые элементы, способные продвинуть процесс урегулирования. Я пока этого не обнаруживаю.