Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Было ли это широко задуманным блефом? Я бы выразился точнее — демонстрацией силы. Египет не помышлял о превентивном ударе, но вместе с тем, ошибочно преувеличивая возможности своих вооруженных сил, предполагал, что сможет противодействовать Израилю даже в том случае, если тот начнет первым. Это, очевидно, понимали и в Израиле. 22 декабря 1967 года, то есть через полгода после войны, «Гаарец» опубликовала интервью тогдашнего начальника штаба израильской армии И. Рабина, который признал: «Существует разница между концентрацией войск с целью начать войну и таким движением, которое может закончиться войной, но не нацелено на войну и представляет собой нечто другое. Я думаю, что последнее было в основе насеровского мышления».

Когда Насер отдал приказ войскам направиться на Синай, то вереница танков, машин с солдатами ночью прошла мимо окон посольства США в Каире. Было ясно, что Насер хотел через американцев запугать Израиль. 16 мая посол СССР в Каире Пожидаев вместе с военным атташе Фурсовым встретились с военным министром ОАР Бадраном, который, по сообщению посла в Москву, весьма серьезно подчеркнул возможность нападения израильской армии на Сирию. «Если это произойдет, — сказал Бадран, — то ОАР немедленно выступит в защиту Сирии». Зная о постоянных столкновениях на границе с Сирией, Пожидаев решил уточнить, что имеет в виду Бадран под словом «нападение». Посла и военного атташе можно было понять — им предстояло доложить в Москву о намерениях, стоявших за передислокацией египетских войск на Синае. Бадран уточнил, что под нападением Египет будет рассматривать вооруженное наземное вторжение с целью захвата части территории. Бадран подчеркнул, что конфликты и вооруженные пограничные столкновения не считаются нападением и сирийцы полностью с этим согласны. Ознакомившись с донесением Пожидаева, Москва еще больше убеждалась в том, что Насер не настраивается на превентивные действия.

16 мая начальник штаба египетской армии генерал Мухаммед Фавзи передал командующему силами ООН индийскому генералу Рикхи: «Я отдал приказ вооруженным силам Объединенной Арабской Республики быть готовыми предпринять действия, если Израиль начнет агрессию против какого-либо арабского государства. С целью осуществления этих указаний была отмобилизована часть наших войск на восточном фронте в Синае. Для обеспечения безопасности войск ООН, которые сконцентрированы в контрольных пунктах, прошу вас вывести эти войска из этих контрольных пунктов».

Это был шаг, может быть, своего рода экспромт, имевший целью опять-таки запугать Израиль, а не действительно нанести по нему удар. Возможно, что авторами этой акции были египетские военные. Нет никакого сомнения, что это, как и последовавшие действия, осуществлялось подчас импульсивно, без обдумывания заранее, под фанфары всего арабского мира, который поднимал Насера, египетских военных на небывалую высоту. Однако даже в таких условиях Насер осторожничал. Бывший представитель США в ООН Чарльз Йост писал, что текст призыва египетского командования к Генеральному секретарю ООН У Тану не был предварительно одобрен Насером, который, по словам Йоста, не хотел, чтобы чрезвычайные силы ООН были выведены из Шарм-аш-Шейха.

Как и следовало ожидать, Генеральный секретарь ООН не мог пойти на частичный отвод сил, оголяющий участки непосредственного соприкосновения египетской и израильской армий. Но Египет обладал юридическим правом вообще отказаться от размещения всех чрезвычайных сил ООН на своей территории, и У Тан предложил вывести все войска ООН. Здесь Египет попал в самим же расставленные сети. Он вынужден был с этим согласиться. А если египетские войска вошли в Шарм-аш-Шейх, то надо было показать арабскому миру, для чего это делается, и Каир заявил, что закрывает Тиранский пролив для израильского судоходства и тех судов, которые перевозят стратегические израильские грузы.

Нужно сказать, что пролив был открыт за десять лет до этого в результате соглашения 1957 года, по которому Израиль выводил войска с Синая после тройственного нападения на Египет. Значение раскупоривания Тиранского пролива было для Израиля очевидным: до этого Красное море, по сути, было «озером», на котором стоял никому не нужный израильский порт Эйлат.