Конфиденциальный источник

Леонард не отреагировал на мою колкость, лишь многозначительно посмотрел мне в глаза: мол, думай, Хэлли, думай.

За многозначительным взглядом последовала тишина. Тут до меня начало доходить. Уверенный тон, наморщенный лоб, фальшивая страсть. Где-то я уже это видела.

— О Боже! — вырвалось у меня.

Леонард кивнул в подтверждение моей догадки. Вот почему он доверил мне пленку, рискуя карьерой. Он из тех, кто встал на путь истинный. Фанатик.

— Ты играл с Барри за одним столом или встретил его в Обществе анонимных игроков? — спросила я.

Молчание.

— Хорошо. Если Барри Мазурски действительно признался тебе в присвоении денег фонда, если так оно и было, то ты обязан заявить об этом общественности. Я должна спасти свою репутацию в газете. Мне необходимо подтверждение бывшего члена правления, на которое можно сослаться и которое официально опровергнет заявление приюта.

— Я не могу это сделать. Я не могу распространяться об услышанном на собрании общества. Оно анонимно.

Я не стала говорить, что знакома с правилами двенадцатиступенчатой программы поддержки, что два года посещала в Бостоне собрания для тех, кто злоупотребляет медицинскими препаратами. А то еще решит, будто у нас есть нечто общее или мне не наплевать на его проблему. Скажи он правду сразу, я бы не стала писать об этом в газете.

— Похвальная честность, — произнесла я со всем сарказмом, на какой только была способна. — Но ты у меня в долгу!

Требование повисло в воздухе. Минута показалась часом, пока Леонард стоял, изображая душевные терзания, а сам думал, что предпринять. Потом встретился со мной взглядом, и на мгновение мне показалось, что он готов к компромиссу. Но вдруг выражение его лица изменилось. Леонард не предлагал компромисс, он пытался выклянчить его у меня.

— Пожалуйста, постарайся понять.

Я резко повернулась и направилась к входной двери.

— Хэлли, все, что я сегодня сказал, не для записи! — крикнул Леонард мне вслед.

Я остановилась.

— Не для записи? Потому что информация конфиденциальна? Или оттого, что это полная чушь?

— Хэлли, нельзя писать в газету то, чем я с тобой поделился, — настаивал он. На секунду я даже подумала, не напугать ли его угрозой появления на первой странице заголовка: «Леонард из „Поздней ночи“ — заядлый игрок».

Нет, пустая угроза. Леонард такого не допустит, позвонит в газету, и я даже не успею добраться до редактора. Меня не должны заподозрить в связи с ним. В том, что у меня хватило тупости полагаться на человека, который зарабатывает деньги, раздувая из мухи слона.

— Из-за тебя я вынуждена ехать сейчас в «Кроникл», бросаться в ноги к редакторам и молить о прощении. Из-за тебя мне придется писать опровержение. Из-за тебя я до конца жизни буду клепать пресс-релизы о школьных обедах. Так что не беспокойся, Леонард, твоя тайна в безопасности. Я никогда не напечатаю ни одного сказанного тобой слова.

Глава 14

«Кроникл» приносит извинения за ошибку

Из-за журналистской ошибки в воскресный номер «Кроникл» попало утверждение, будто Барри Мазурски, убитый в магазине на Уэйленд-сквер полторы недели назад, присвоил деньги приюта для бездомных ветеранов Провиденса, когда работал там казначеем.

Вчера представитель приюта подтвердил, что Барри Мазурски являлся казначеем и членом правления с 1995 по 1999 год, однако в фонде благотворительного общества никогда не происходило хищений.

«История приюта для бездомных ветеранов содержит только светлые страницы использования пожертвований во благо нуждающихся», — заявили адвокаты организации.

Опросы нынешних и бывших членов совета указывают на то, что журналист Хэлли А. Ахерн ссылалась в статье на ложные сведения.

«Кроникл» глубоко сожалеет о допущенной ошибке.

Обычно «Кроникл» публикует свои извинения на одной из внутренних полос. Однако сообщение о погрешности такого масштаба попало на первую. Все это понимали.

Я сложила газету вдвое, затем еще раз и запихнула в дальний угол стола. Меня вернули в бюро Южного округа и навсегда отстранили от дела Мазурски. Глядя в окно, я чувствовала, как к глазам подступают слезы. Хотелось залезть под одну из припаркованных машин и дождаться, пока она меня переедет.