Конфиденциальный источник

— Ты не можешь написать про фальшивки, Хэлли. Пообещай мне не делать этого.

— Ты шутишь?

Журналистка схвачена при попытке обналичить лотерейный билет, купленный в продуктовом магазине, где при непонятных обстоятельствах убили владельца. Даже без подтверждения от Мэтта и без всякой связи со смертью Барри эта история тянет на первую полосу.

Он воспользовался моментом, чтобы поменять тактику. Тон его стал доверительным.

— Может, нам попытаться вести расследование вместе? Подожди всего пару дней.

— Чего ради?

Мэтт не стал отвечать, только отвел взгляд, словно очень устал иметь со мной дело, и я поняла, что сейчас самый подходящий момент выбить из него лишнее слово.

— Ах да, я должна тебе поверить! Но ты же не даешь мне никакой информации для обдумывания. Что изменят два дня?

Он смотрел на меня с неприкрытым раздражением.

— Чего мне ждать? — повторила я.

— Мне нужно всего лишь получить ордер на обыск, — растерянно ответил Мэтт. — Кстати, это не под запись.

— Обыск? И что же ты ищешь?

Мэтт покачал головой, всем своим видом показывая, что и под дулом пистолета не раскроет эту тайну. Однако я и без него знала, о чем речь — о кассете, которую обещал мне Леонард.

— Возможно, — начала я, — если бы я знала, над чем именно мы вместе работаем, то смогла бы вычислить, кто штампует фальшивки и кто убил Барри.

— Как бы не так.

У Мэтта был взгляд человека, который слишком долго и усердно занимался этим делом и не даст ему развалиться. Тут в мозгу у меня выстроились все фрагменты мозаики, и я поняла, что Мэтт не в той команде, которая пытается замести следы: он ведет следствие. Следствие по делу изготовления поддельных лотерейных билетов, которое началось задолго до убийства. Поэтому-то он и находился в магазине Барри в тот злосчастный вечер.

— Так ты дашь мне пару дней? — спросил он таким жалобным и изможденным голосом, что у меня сердце екнуло.

Мне хотелось ответить «да», но если я дам такое обещание, то снова окажусь в заднице. Леонард решил отдать мне сенсационную историю, чтобы загладить свою вину, однако он не станет ждать два дня, сам предаст все огласке в следующей радиопередаче.

Мэтт внимательно наблюдал за мной, пытаясь вычислить, о чем я думаю. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал.

— Понадобится несколько часов, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Если мне придется обратиться к адвокатам «Кроникл», этот инцидент точно попадет в шестичасовые новости, — парировала я.

Мы стояли лицом к лицу, сверля друг друга взглядами. Наконец Мэтт сдался. Покачал головой. Его разочарование задело меня сильнее, чем любые слова.

Всю дорогу к офису лотерейной компании мы молчали. Мэтт был взбешен, но не проронил ни слова. Наконец он подъехал к моей «хонде» и остановился.

Я распахнула дверцу, чуть не поцарапав краску на собственной машине. На мгновение я задержалась. Мэтт смотрел прямо перед собой.

— Сожалею, — сказала я.

Но он не собирался меня прощать.

— Валяй. Пиши свою статью. Подставляй голову под пули. Только не забудь спросить себя, стоит ли это таких жертв.

Глава 19

К тому времени, когда я приехала в «Руфулс», Леонарда там уже не было. В ответ на мой вопрос, не видела ли она здесь утром мужчину, завтракавшего в одиночестве, официантка кивнула в сторону столика, за которым теперь разместилась парочка школьного возраста:

— Просидел час, не сводя глаз с двери.

Я поехала в офис, чтобы воспользоваться телефоном, и, устроившись за свободным столом в отделе спорта, набрала домашний номер Леонарда. Трубку никто не взял. Автоответчик сообщил: «Ваш звонок может заинтересовать меня или нет. Оставьте сообщение и позвольте мне решить самому».

Приближался полдень, и, несмотря на сырость и ветер, Леонард сейчас должен был кататься на велосипеде. Как всегда, выполняя норму — тридцать миль в любую погоду. Я не знала, где именно пролегает его маршрут, но, кажется, он упоминал Бэррингтон. Мне не сиделось на месте. Пусть шансов маловато, я все равно попытаюсь разыскать его.

И я решительно направилась к лифту. Если не найду Леонарда на улице, поеду к дому и дождусь его возвращения. У вестибюля меня остановили за плечо.

Это была Дороти Сакс.

— Вы вчера неплохо поработали. Хорошая получилась статья.

Она смотрела на меня как-то странно, точно не обрадовалась встрече. Я могла бы сделать вид, что обижена, но ведь Дороти хотела как лучше.

— У меня сегодня заболел один сотрудник, и я подумала: не могли бы вы завтра выйти вместо него? Нужно написать об «Уотер-Файр».

Я тупо на нее уставилась. «Уотер-Файр» — театральное представление под открытым небом у реки, устраиваемое на закате. Обычно его освещают журналисты из отдела искусства.

К тому же вечером я собиралась писать об убийстве Барри Мазурски. Скорее всего буду слишком занята, чтобы тратить время на сентиментальную статью об «Уотер-Файр». Однако пока рано рассказывать Дороти о своих планах, и я стояла, не зная, что ответить.

— Вы сделаете мне огромное одолжение, — произнесла она так, будто по гроб жизни будет мне обязана.

Не в силах придумать отговорку, я продолжала молчать.