Конфликт интересов

— Блядь, Никитос, просто уволь, мужик.

— Та не-е-е, — тянет Рома. – Так не пойдет, Макар. Девочка тут свою очаровательную задницу надрывает с понедельника. И надо сказать, отлично справляется. Умненькая, исполнительная. В судах, куда мы с ней ездили, хватает все налету, сразу устанавливает связи. С кем бы ее ни познакомил, все очарованы юным дарованием. У нее большое будущее, и я был бы рад, если бы оно началось с нашей фирмы.

Макар резко ударяет по столу кулаком, а потом рычит и резко разворачивается к окну, сжимая затылок. Мы с Романом непонимающе переглядываемся.

— Мак, какого черта происходит?

— Пиздец происходит, мужики, — севшим голосом отвечает он. – Я охренеть, как сильно хочу нашу стажерку, а еще чуть больше пары недель назад я чуть не трахнул ее в своей квартире.

Вот теперь становится еще интереснее.

— Я сейчас услышал то же, что и ты? – спрашивает меня Рома, и я киваю, не отводя взгляда от Макара. Он зажмуривается и упирается локтем в стекло, а лбом в сжатый кулак.

Рома снова открывает рот, чтобы что-то сказать, но я поднимаю ладонь, затыкая его. Макару нужна минута, чтобы созреть на рассказ. А он расскажет, я не сомневаюсь ни секунды, из него просто прет эта информация.

— Короче, Соня – моя студентка.

Роман присвистывает.

— Тогда почему ты скрывал от нас этот бриллиант от юриспруденции?

Макар мечет в Романа испепеляющий взгляд.

— Потому что я пытаюсь ее скрыть даже от себя.

Шестеренки в моей голове крутятся в ускоренном режиме, а потом я слышу звук «дзынь», как только до меня долетает. Когда все пазлы складываются в голове, мой взгляд наверняка выдает испытанный мной шок.

— То есть, это ты тот самый говнопрепод по международному, который не дает Софии жизни в универе?

— Говнопрепод? – рычит Макар.

— Ну да, она сказала, что почти отличница, но благодаря преподу по международному никак не может вытянуть сессию.

— Я ей, блядь, вытяну эту сессию. Она с комиссией пересдавать будет, — резко отвечает Мак и вылетает из кабинета.

Рома качает головой, снова откидываясь на спинку кресла.

— Испортит нам девку, — изрекает он философским тоном.

— Ром, тормозни его, потому что искать еще одну Софию у нас нет времени, работа снова встанет.

Он встает с кресла, поправляя манжеты рубашки, а потом разводит руки в стороны.

— Вот такая веселая пятница.

Да уж, пятница. День весь с ног на голову. Одно радует: через три часа я увижу Иду.

В номере полумрак, а к спинке кровати пристегнуты наручники. Купил две пары, чтобы руки Иды были широко разведены в стороны. Думаю, из нас двоих она больше предвкушает эту игру, потому что я и так получаю полное доверие и покорность моей Кошечки, без дополнительных атрибутов. Она всегда отзывчивая и выполняет все, что я ей скажу, потому что знает: ее податливость и согласие будут вознаграждены, в конце она получит воплощение своих смелых фантазий.

Ида входит в номер ровно в восемь вечера, как мы и договорились. В этот раз я почему—то особенно тщательно отмечаю каждое ее движение, как будто не видел их много раз до этого. Она проходит по номеру, словно невзначай бросая взгляд в самый темный угол, где поджидаю ее я. И Ида об этом знает, она привыкла, что я здесь. Сбрасывает сумочку на кресло небрежным жестом, и это странно. Обычно Ида аккуратно кладет ее, потом разворачивается и идет к кровати. Возле кресла Кошечка разувается, чего тоже никогда не делает, и я хмурюсь. Что—то не так.

— Добрый вечер, Ида, — здороваюсь из темноты, и она замирает на полпути к кровати.

— Добрый вечер, Темный, — отзывается Кошка немного звенящим голосом. Может быть, мне кажется, но в голосе Иды мне послышались истеричные нотки.

Она проходит к кровати, сбрасывает платье, оставаясь в чулках и нижнем белье. Надевает повязку на глаза и выпрямляется, опустив руки. Я еще внимательнее всматриваюсь в нее и замечаю, что кончики ее пальцев слегка подрагивают. Становлюсь за спиной и легонько провожу ладонью по плечу.

— Все в порядке? – спрашиваю негромко.

— Да.

Слишком короткий ответ для Иды, и слишком поспешный. Я невольно прищуриваюсь, хоть она и не видит моего лица. Теперь я точно уверен, что что—то не так.

— Поговорим? – делаю еще одну попытку.

— Не о чем, — все так же коротко и сдержанно отвечает Ида. – Давай уже начнем.

— Волнуешься? – пытаюсь угадать причину ее напряженности.

— Немного.

Не то. Она обманывает меня, пытаясь заставить меня поверить в то, что она такая от волнения. Да что за день-то такой? Все через задницу. Ладно. Ида уже большая девочка, и если она не хочет рассказывать, что с ней такое, пускай молчит. Сделаем то, ради чего пришли, и разойдемся еще на неделю.

— Ложись на середину кровати. Помочь?

— Спасибо, я справлюсь.