Конфликт интересов

— Я тебя предупреждал, Никитос, и повторю. Просто нарисуй себе перед глазами картинку, как Ида вечером дома. Она готовит какое-нибудь замысловатое блюдо, пока ее муж крутится рядом, наливая ей вино. Ида обжигает палец, мужчина подходит к ней и целует этот палец, дует на него. Прижимает твою судью к раковине, пока держит ее палец под холодной водой, а сам трется стояком о ее задницу. Ужин сгорит к такой-то матери, зато Ида ляжет спать удовлетворенная. И заметь, дебил, не с тобой. Нет, она завернется в объятия мужика, который наверняка будет ценить ее и каждый день радоваться, что она находится рядом.

— Ром, может, я просто не нуждаюсь в таких отношениях?

Он смотрит на меня так, как будто я несмышленый малец, делающий напрасные попытки поднять штангу, а потом возвращает внимание на дорогу.

— Все нуждаются, просто некоторые из нас более искусно притворяются, что это не так. – Он откидывается на спинку сиденья и лениво крутит руль, поглядывая в зеркала заднего вида. – Самая большая хрень состоит в том, что ты будешь чертовски сильно сожалеть, оттолкнув Иду. Потом. Не в смысле через время. Это «потом» наступит сразу, как только до тебя долетит, что ты больше не можешь назначать ей свидания в отеле. Когда ты будешь писать ей, но все твои сообщения останутся без ответа. А потом, когда пройдет время и тепло и нежность во взгляде Иды сменятся холодным равнодушием, ты охереешь мой друг, как сильно тебе захочется, чтобы она снова посмотрела на тебя как прежде.

— Личный опыт с Ленкой?

Рома качает головой.

— Личный опыт у меня говнище, друг мой, и ты прекрасно знаешь об этом. Но в шестнадцать в меня влюбилась девочка. Еще до Ленки. Оля. Красивая такая. Знаешь, из тех домашних девочек, послушных папиных дочек, которые вырастают в женщин, о которых и придумали фразу про омут и чертей. Так вот я прямо упивался ее вниманием и любовью. Юзал юношеское нежное чувство при каждом удобном случае. А потом появилась моя Фурия, и я, естественно, сразу нырнул в это болото. Потому что ну елки-палки… там нежнятина платоническая, а тут потрогать дают. И не только потрогать. Ну я и влюбился в Ленку, как ненормальный, а Олечка страдала. Ну пострадала—пострадала, а потом ее взгляд погас. Она просто перестала смотреть на меня так, как смотрела в самом начале. И так сильно мне захотелось вернуть тот взгляд. Так меня ломало, не передать словами. Я и ревность ее пытался вызвать, и Ленку бросал, чтобы к Олечке прийти свободным и готовым к отношениям. Но Олечка уже увлеклась парнем из выпускного класса, а тот даром времени не терял. Когда Олечка выходила замуж, мне так херово было. Как будто уже тогда, в двадцать, я знал, что она могла бы стать моей женой. И с ней я был бы счастлив. Но в нежном возрасте вся кровь устремляется в пах, не давая мозгу прикинуть правильные варианты. И я упустил свою Олечку, которая и моей—то по факту никогда не была. Но даже сейчас, Никита, по прошествии стольких лет, я бы сказал, что сожалею о том, что не выбрал тогда Олечку.

— Ты же Ленку любишь.

— Люблю так, что готов суку убить просто.

— Почему не пошлешь ее? У нее же муж есть.

— Это больная любовь какая-то, Никита. Больная, конченная, от которой я никак избавиться не могу.

— Может, не хочешь?

— Может, и не хочу, хрен его знает.

Рома останавливает машину у здания суда, глушит мотор, смотрит на строение и кивает на него.

— Пойдешь на нее смотреть?

— Пойду делать свою работу в аквариуме.

Рома поворачивается лицом ко мне и прищуривается.

— Ну да. То есть, вариант с тем, чтобы отправить помощников, все же не рассматривается. – Он улыбается и слегка качает головой. – Ох, Никитка, врешь ты себе и ей. Ну и мне заодно. Сколько там у вас встреч осталось?

— Две, — произношу хрипло, а потом прочищаю горло и повторяю: — Две.

— Дай угадаю: и ни одного поцелуя. – Теперь я качаю головой, а Роман цокает языком. – Я бы на месте Иды тебя максимум после второго раза погнал. Относишься к ней как к проститутке.

— Блядь, Рома, — рычу я.

— Блядь, Никитос, — это ты. А я просто констатирую. Интересно, почему она до сих пор с тобой? – задумчиво произносит он и трет подбородок, а потом смотрит на часы и снова кивает на суд. — Вали, Ромео, вздыхай из аквариума, глядя на свою судью. Две недели – и ты снова свободен, как сопля в полете.

— Ну ты и клоун, — ухмыляюсь я, выбираясь из машины.

— Сарказм – это все, что у меня осталось, — отвечает он и салютует мне. – Адьос!

Его машина срывается с парковки суда с визгом шин, привлекая внимание стоящих на улице людей. Я торможу перед зданием, осматриваю его и со вздохом поднимаюсь по ступенькам. Чертов Ланской, все карты мне спутал своей девочкой Олечкой.

Глава 45

КОШЕЧКА: Я хочу двойное проникновение

Я давлюсь кофе, как только мой мозг обрабатывает написанное в сообщении. Прокашливаюсь и вытираю салфеткой пятно на столе, которое образовалось, когда я резко поставил чашку. Двойное проникновение… Внутри закипает лава, клокочет там, норовя выплеснуться наружу. Она совсем с ума сошла?

ТЕМНЫЙ: Нет

КОШЕЧКА: В смысле? Ты обещал воплощать все мои фантазии