Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

2.  Между нами есть далее согласие в том, что гер­манская проблема не сводится к объединению стра­ны и удовлетворению чаяний лишь немцев. Она за­трагивает как непосредственных соседей Германии, так и ситуацию в Европе и в мире. Следовательно, при ее решении должны адекватно приниматься в расчет как интересы самих немцев, так и законные интересы других народов. Можно с удовлетворени­ем констатировать, что канцлер Коль это официаль­но признает.

3.  Думается, налицо взаимопонимание и насчет того, что ныне общей и главной задачей является оп­ределение не конкретных элементов урегулирова­ния, но тех его капитальных конструкций, которые гарантируют стабильное, бесконфликтное развитие в самой Германии и в Европе в целом. В какой-то мере на примере Германии опробываются базисные решения «общеевропейского дома», включающие коллективную безопасность, правила добрососед­ского ведения экономических, экологических, куль­турных, а также политических дел. Отсюда долж­ны логично вытекать этапы развития, практические приоритеты и, что особенно важно, четкое представ­ление об объективных возможностях сторон.

4. Представляется целесообразным обозначить несколько действительно узловых пунктов, где от нас требуют поступиться принципами.

а) Запад навязывает урегулирование, которое имеет мало общего с балансом интересов и грубо попирает непременное для любого добровольного согласия правило равенства.

Если объединение пойдет по нынешней схеме, СССР лишится всех основных прав как держава-победительница, тогда как США, Англия и Фран­ция благодаря системе договоренностей с ФРГ, ко­торые урегулированием не затрагиваются, сохранят эффективные рычаги контроля.

Статья 23 Основного закона ФРГ призвана не столько упростить до предела процедуры поглоще­ния ГДР, сколько легализовать асимметрию в об­ращении с правами СССР и трех держав и с обя­зательствами ГДР и Бонна.

Заслуживает внимания тот факт, что ФРГ не по­заботилась о заблаговременном изъятии из бонн­ской конституции наиболее одиозных положений, хотя бы из соображений политического такта по отношению к советской стороне. Даются расплыв­чатые обещания провести эту операцию в будущем.

Мы могли бы парировать вызывающее поведение западных немцев указанием на то, что ГДР в прин­ципе может самоликвидироваться. Правового ваку­ума, однако, в этом случае не возникло бы, ибо хо­зяин первоначальных прав СССР принял бы на себя соответствующую ответственность. Абсурден вари­ант, при котором государство, решая свою судьбу, тем самым меняет правовой статус территории, где размещена мощнейшая группировка иностранных войск.

(У западных немцев нет контрдовода на сей счет, в том числе и у инициатора применения ст. 23 ми­нистра внутренних дел Баварии Штойбера. Они вы­ражают лишь надежду, что СССР своим правом не воспользуется.)

б) В контексте изложенного можно было бы под­черкнуть:

— без соблюдения принципа равенства и баланса интересов немыслима стабильность в Европе, осо­бенно когда на карте национальная безопасность;

—  ни о каком равенстве не может быть речи, если применяются разные стандарты к правам отдельных держав. Проявляя заботу о собственных правах, ин­тересах и достоинстве, ФРГ фактически дискрими­нирует советские интересы, что не может не остав­лять осадка на будущее:

—  никакого равенства не может быть, когда до­говорные обязательства двух государств взвешива­ются по диаметрально противоположной шкале. Называя вещи своими именами, ГДР объявляет­ся незаконным явлением, порождением насилия и т. п., что откроет путь к пересмотру всех внутрен­них преобразований на ее территории после 1945 г. (Г. Коль уже поставил перед де Мезьером вопрос об отмене земельной реформы);

— по сути объединение Германии совершается через нарушение права, устранение под давлением законных реалий послевоенного порядка. Напра­шивается обоснованный вопрос — не будет ли воз­никший из этого правонарушения субъект испы­тывать желание исправить некоторые с его точки зрения «несправедливости», не повторится ли дово­енный кошмар?

в) Если под этим углом зрения оценить упорное стремление ФРГ уклониться от четкого междуна­родно-правового решения проблемы границ, воен­ного статуса и пр., то в конце пути Европа может оказаться от прочного мира дальше, чем сегодня.

Ясно, что граница по Одеру — Нейсе есть не толь­ко германо-польская, но общеевропейская категория. Но ее изымают из общего урегулирования и делают предметом двусторонней договоренности. Вопрос о Восточной Пруссии и вовсе повисает в воздухе.

Военные обязательства Германии оформляются в одностороннем порядке и лишь принимаются к сведению или относятся в пакет договоренностей в Вене. Никто не хочет унизить немцев, но в лю­бом деле должна быть мера.