Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Но инерция продолжает держать нас за штаны. Как же может советский человек не быть социальным иждивенцем, если ему десятилетиями указывалось, что петь, что говорить, где плясать, где демонстрировать. Когда все слушали инструкции перед демонстрацией, выделялись ответственные за скандирование, все это расписывалось и все это идиотизировалось.

Государственный социализм – мертв. Еще раз повторим: любая система, основанная на внеэкономическом принуждении, выше феодализма не поднимается ни по эффективности, ни по социальной значимости.

Да позвольте же, говорят, нет безработицы, жилье почти бесплатное, здравоохранение тоже. Да, все это верно. Но верно фактически, но верно ли экономически, социально? Не деформированная ли эта защищенность?

Вспомним слова Гоголя: есть ли у него хоть один безработный? А богоугодных заведений? Сколько угодно. Там лечили бесплатно. И Божедомка, где родился Достоевский, тоже была бесплатна, и Остроумовская больница, и в деревне земские больницы для народа были бесплатны. Но все это крепостническая или полукрепостническая социальная защищенность.

Что надо делать? На наш взгляд, государство должно к своим гражданам относиться только уравнительно. И это пусть будет государственное. И сразу все это не поломаем, и сразу от него не отойдем. Но за остальное надо платить. И до тех пор, пока за все не надо будет платить, ничего не получится. Платить за все надо сполна, так, как это стоит. Но человек должен зарабатывать. И если мы цивилизованно не демонтируем государственный социализм и не создадим новое качественное состояние социалистического общества, нынешнее здание рухнет и придавит многих. Нас – наверняка.

Г. Писаревский, В. Фалин

Приложение 4. Докладная записка Г. В. Писаревского и В. М. Фалина М. С. Горбачеву. 11 октября 1988 года

Уважаемый Михаил Сергеевич!

Экономическая реформа буксует, ситуация на рынке потребительских товаров и услуг, а также в финансовой сфере даже обостряется. Внешний и внутренний противник пользуется любой возможностью, чтобы присолить наши раны, усугубить нам имеющиеся трудности и породить дополнительные с главной целью – подорвать веру в перестройку, то есть в правильность социалистического выбора.

Время поджимает. Терпение не бесконечно растяжимая величина. Нам отведено, наверное, не больше двух-трех лет на то, чтобы доказать себе и другим – социализм в ленинской редакции не утопия, идеи подлинного народовластия реальны, личные и общественные интересы при нашем строе не просто совместимы, но дополняют друг друга ко взаимной пользе. Доказать, разумеется, не созданием изобилия благ и демократизма, для чего потребуется труд и энергия, может быть, не одного поколения, а конкретными и зримыми переменами в быту, который сегодня во все большей степени определяет сознание.

Почему же, казалось бы, сверхочевидные, диктуемые жизнью инициативы с такими неимоверными трудностями пробивают себе дорогу? Что мешает новым правам и принципам, радикально измененным приоритетам стать конкретным делом? Все, похоже, упирается в людей или, точнее, в кадры, в которые, в отличие от машин, не заложишь новые программы, чтобы получить новый результат. Поныне у ускорения, в глазах многих теоретиков и практиков, преимущественно количественное и где-то на десятом месте качественное измерение.

Полвека ругая «искусство для искусства», мы в течение этих же десятилетий создали «экономику для экономики», насилующую природу и разоряющую народ. Мы переворачиваем в год 15 миллиардов тонн горных пород, давным-давно обогнали США по добыче топлива (кроме угля), производству стали, цемента, тракторов и т. д., по производству электроэнергии на душу населения впереди Японии. А что с этого имеют советские люди? 200 с небольшим рублей среднемесячной зарплаты, к тому же наполовину неотоваренной.

Зачем мы производим стали больше, чем США и Япония, вместе взятые? Изводим труд, сырье, а в итоге государство, как собака на сене, имеет запас товарно-материальных ценностей почти на 1,5 триллиона рублей, или в 2,5 раза больше, чем личное имущество всего населения страны. Кому это нужно? Неужели астрономические цифры Госкомстата на газетных полосах действуют убедительнее, чем пустые полки магазинов?

Отраслевое ценообразование вздувает цены на товары потребления. Расслоение цен – социальный порок всех отраслей тяжелой индустрии. По некоторым подсчетам, это приводит к тому, что фонд потребления у нас практически такой же, как и фонд накопления.

Повышение темпов общеэкономического развития в затратных, безрыночных координатах – это, по сути, замена одного камня Сизифа на другой, более тяжелый. Совершенствование труда Сизифа, коим стали хрущевско-косыгинские реформы, – не путь перестройки: это ее тупик.