Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

И сегодня: ату кооператора, ату! Он виноват, что и цены растут, что того нет, другого нет. А производит этот кооператор всего один, максимум полтора процента богатства нашей страны.

Но самое большое злодейство было по отношению к крестьянину. Насильственная коллективизация довершила разгром товарного производства, и уже в 1932 году на XVII партконференции отмечалось, что принцип хозрасчета не соответствует политике партии и рабочего класса, что ни в коем случае нельзя разбазаривать народные ресурсы и срывать установленные хозяйственные планы. Оптовая торговля, экономическая ответственность за результаты труда названы были тогда извращением, разбазариванием.

Одновременно с уничтожением товарного производства объективно надо было заменить экономические стимулы к труду принуждением, значительно усилить ту сторону диктатуры, которая, как писал в то время журнал «Большевик», выражается в применении неограниченного законом насилия, включая применение в необходимых случаях террора по отношению к классовым врагам.

По Закону от 7 августа 1932 года за хищение колхозного добра полагался расстрел, а при смягчающих обстоятельствах – 10 лет тюрьмы. В конце 1938 года были введены вычеты из получки за опоздания на работу, за три опоздания в течение месяца сажали в тюрьму, а с июня 1940 года под страхом тюрьмы никто не мог самовольно менять место работы, отказываться от сверхурочного труда.

Государственный феодализм победил полностью, но не окончательно. Окончательно он победил при Хрущеве, который, разрушая миф Сталина, в то же время неукоснительно проводил в жизнь его казенные постулаты, переводя колхозы в совхозы, сселяя принудительно деревни, осуществляя вторую коллективизацию, т. е. отнимая у крестьян огороды и домашний скот и намечая планы 20-летнего строительства коммунизма. Мы уже девятый год живем в хрущевском коммунизме без мыла, с шахтерскими забастовками, с националистической смутой, которая встала поперек перестройки и стала мощной опорой консерватизма.

В общем, «военный коммунизм» продолжается, человек в смысле собственности продолжает оставаться социальным иждивенцем, потребителем. А начальство, бывшее когда-то гарантом иждивенчества, сейчас или не хочет заниматься гиблым делом, или осипло и по ночам вспоминает счастливое прошлое.

В массах не разрушен стереотип, что власть государства над производительными силами – безусловное благо и прямо-таки императивное требование бытия. К сожалению, этому предрассудку не 72 года, а значительно больше. Он имеет дремучие корни, корни, которые корчевать очень и очень тяжело.

В блистательных работах Ключевского показано, как Ивану Грозному удалось порушить производственные отношения на Руси предбуржуазного свойства. Ведь именно тогда крестьянство начало переходить к товарному производству. И особенно этот процесс быстро шел на землях бояр. Но появились поместья, то есть земли дворян. И хотя эти земли были невелики, в наследство, как в турецкой империи, не передавались, но именно тогда и началось внеэкономическое принуждение, а говоря проще, крепостное право. Помещику стало невыгодно сдавать землю в аренду, а надо было принудить крестьян к барщине. Именно поместные дворяне, в отличие от бояр, как раз и были заинтересованы в насильственном прикреплении крестьян к земле, то есть в крепостном праве.

Сталин все это повторил один к одному. Крепостническая рента состояла из трех частей: барщины, натурального налога, налога денежного. Колхозник делал то же самое. Минимум трудодней стал барщиной, а о налогах натуральных и денежных помнят еще десятки миллионов людей.

Превращение человека в винтик начал Петр I, которого феодальная историография назвала Великим. Здесь не место для осуждения Петра, но именно он в 1721 году повелел крепостных иметь и купцам. Тем самым именно этот царь – создатель крепостного рабочего класса, который не продает свою рабочую силу, а работает по принуждению. Указы 1938 и 1940 годов как раз и закрепили (с поправкой на время) подобное положение нашего рабочего класса, сопровождаемое разгромом профсоюзов, которые стали придатком казенной машины.

Все хорошо для своего времени. Конечно, Никита Демидов поставил на Урале 20 металлургических заводов, вывел Россию на первое место в мире по выплавке чугуна. Однако уже через 50, 70 лет англичане выплавляли почти в 16 раз больше чугуна без всяких крепостных рабочих. История Демидовских заводов очень поучительна. Имея даровые заводы, то есть казенные заводы, даровые рабочие руки, аппарат принуждения к труду, наши горно-заводчики, в отличие от английских, нисколько не заботились о технических усовершенствованиях, рабочие трудились под страхом суровых наказаний, без всякой надежды на улучшение своего материального положения.