Конго Реквием

Мужик расхохотался: он казался единственным, у кого не дрожали поджилки. Как великий мандарин, он изрек приказы с акцентом механической пилы.

– Обойди дом и следи за входом, – шепнул Эрван своему заместителю. – Удостоверься, что все смываются без базара. Оставим мобильники на связи друг с другом. Первый, кто заметит клиента, зовет другого. Никаких действий в одиночку. Ни в коем случае не пускай в ход пушку, усек? Если он на нас наедет, вызовем подкрепление.

Колосс кивнул и припустил рысцой.

Эрван еще раз окинул взглядом здание – в нем наверняка было не меньше тысячи квадратных метров, – рабочие уже подкатывали цистерны к каждому пожарному выходу. Мышеловка была просторной, но если безумец там, никуда ему не деться.

– Те шумы, о которых вы говорили моему коллеге… – спросил майор у китайца, – что конкретно это было?

– Я сам их не слышал. Похоже, они шли откуда-то снизу, из подвалов, мы там растворители держим.

– А это не мог быть кто-то из ваших рабочих?

– Никто никогда на складе перхлората не задерживается. Меж собой мы ту зону зовем «зал мертвецов».

Перхлорэтилен. Яд для сухой чистки, занявший достойное место среди канцерогенов. Значит, компания «Доманж» все еще использует это всеми заклейменное вещество, убивающее исподволь. Все начинается с раздражения дыхательных путей и глаз, а заканчивается химиотерапией. Случались и более радикальные варианты: когда в 1997 году произошла утечка в одной прачечной в Шату, управляющий кинулся вытирать лужу тряпкой и умер через десять минут.

– Вы спускались посмотреть?

– Мы ничего не нашли, но очень может быть, что парень оказался хитрее. Там куча лестниц и других потайных уголков. Он мог переходить из одного в другой.

– И как давно это длится?

– Началось в ночь со вторника на среду.

По времени сходилось: если Фарабо слинял в Жанвилье сразу после смерти Одри, приблизительно тогда он и должен был здесь объявиться.

– Охранники парка ничего не видели?

– Они ни хрена не стоят.

– Кроме тех шумов, еще какие-нибудь мелочи выдавали постороннее присутствие?

– В раздевалках пропадала жратва.

По непонятной причине Эрван представил себе лакированную утку[125], пустившуюся в бега. Он издал нервный, дурацкий смешок, замаскировав его под приступ кашля. У тебя крыша едет.

– Вы вечером во сколько закрываетесь?

– Мы не закрываемся. Работаем посменно. Мы обрабатываем белье половины больниц и столовых департамента О-де-Сен.

– Проводите меня на нижний склад.

Они зашли в первый бетонный куб высотой больше трех метров. Пол и стены блестели, как отполированное серебро. Наверху трубы дробили пространство на клетки, создавая воздушно-водяной лабиринт. Все было чистым и четким – можно было бы сказать «холодным», если бы разлитое тепло не усиливалось с каждым шагом. Помещение было усеяно подвешенной одеждой: халаты, куртки, комбинезоны передвигались вдоль рельса, закрепленного на потолке.

– Отделение паковки, – прокомментировал менеджер, указывая на женщин перед конвейерной лентой, которые облекали каждый предмет в пластиковый чехол, прежде чем он упорхнет в воздух.

Он передал им указания на родном языке. Одна за другой женщины бросали свои рабочие места и исчезали.

– Я приближаюсь к его укрытию, – бросил Эрван в мобильник. – Пока ничего. Что у тебя?

– То же самое. Ребята движутся на выход.

Следующее помещение было гладильней. Присвист, вздохи и шипение витали в пространстве, перенасыщенном паром. Мужчины и женщины в масках, как хирурги, бойко перемещались, каждый с утюгом в руке, шнур от которого выписывал позади извилистые петли. Другие суетились у прессов, испускавших белесые струи. Эрван подумал о китайских пельменях, дим-самах, готовых к употреблению. Еще один приступ совершенно неуместного кулинарного юмора. Черт, возьми себя в руки!

Снова приказы. Рабочих не пришлось просить дважды, чтобы они гуськом дружно засеменили к выходу.

– Я по-прежнему приближаюсь, – сказал Эрван, обращаясь к Тонфа. – Все нормально?

– С моей стороны они выходят. Порядок.

Из-под своих бумажных чепчиков и масок рабочие с недоверием поглядывали на майора. Узкие глаза только подчеркивали их враждебность.

– Вели им опустить маски, – приказал он заместителю.

– И как это сказать по-китайски?

– Плюнь и огляди каждую морду.

На ходу его гид объяснял систему гибких расписаний, позволяющую прачечной работать без остановки. Обыск превращался в экскурсию. Эрван был весь в поту. Пар конденсировался и пропитывал каждую нитку его рубашки. По крайней мере, холодно ему не было.

– Где подвал? – прервал он.

– Дальше.

Пожарная дверь. Барабаны гигантских машин вращались здесь во всю мощь. В круглых окошках бушевала буря из складок и пены. Вертикальные тележки, под завязку набитые бельем, ожидали своей очереди. Стирка…

– По-прежнему двигаюсь к нему, – сообщил он Тонфа. – Что у тебя?

– У азиатов паника. Пойду гляну внутрь.

Голос офицера изменился: стал напряженным, глухим.

– Твою мать! – взревел Эрван. – Оставайся снаружи! Где ваши склады, черт? – спросил он у китайца.

Гигант вытянул указательный палец:

– Еще один зал и…