Конгревова ракета

– Вы, вероятно, говорите про городских извозчиков, так этаких совершенно нет, – отвечал Петр Михайлыч, – не для кого, – а потому, в силу правила политической экономии, которое и вы, вероятно, знаете: нет потребителей, нет и производителей.

Калинович призадумался.

– Это немного досадно: я думал сегодня сделать несколько визитов, – проговорил он.

Петр Михайлыч предоставляет Калиновичу свой экипаж, впрочем, увидев который, тот предпочитает передвигаться по городу пешком… Визиты неудачны, и в доме Годневых герой романа оказывается от безысходности. Сходится с Настенькой потому, что более подходящие ему девушки недоступны. Калинович дворянин, но не имеет ничего, он воспитывался в доме человека, который разорил его отца, на правах комнатного мальчика…

Калинович влюбчив. Он влюбляется в дочь князя Ивана, в баронессу. Причем мысли его, с одной стороны, циничны, а с другой – вполне обыкновенны: «Вот кабы этакой ручкой приходилось владеть, так, пожалуй бы, и Настеньку можно было забыть!»

Но каждому из нас приходят в голову бог знает какие мысли, а вот поступки мы стараемся дурные не совершать. Калинович совершает одну подлость за другой, понимая, что он совершает. «Мы, однако, князь, ужасные с вами мошенники!..» А потом, благодаря этим подлостям, став сначала вице-губернатором, а потом и губернатором, начинает, как мы сегодня говорим, бороться с коррупцией. Хотя это не борьба, а месть. Месть некоего опущенного, который вдруг стал бугром.

В первую очередь мстит Калинович тем, кто помог ему подняться, и неслучайно его, усилиями этих людей (Полины, князя Ивана), очень быстро увольняют «от службы с преданием суду за противозаконные действия как по управлению своему в звании вице-губернатора, так и в настоящей своей должности». Хорошо хоть, что на каторгу не отправили…

Да, Калинович совершает целую череду отвратительных, бесчестных поступков, но отрицательным героем, антигероем его не назовешь. На этом настаивает автор, утверждая, что Калинович не пропащий, что в реальной жизни есть люди много хуже его – у героя романа есть совесть, а у многих других ее нет: не было или же умерла.

Кстати, об «авторе». Время от времени он напоминает о себе, так себя и называя: автор. Но это не совсем автор, а скорее повествователь.

Такой повествователь есть в «Мертвых душах» Гоголя, неотступно присутствующий невидимкой рядом с Чичиковым. Но там он появляется в основном с лирическими отступлениями – о кушаньях, дорогах, дамах. У Писемского повествователь тоже все время рядом с героями и время от времени выступает из их тени, чтобы напрямую пообщаться с читателем.

Голос этого повествователя не задушевен, не лиричен, а горек и строг. Это строгость не учителя или обличителя, а такого же грешного, как и большинство персонажей книги, потому и к поступкам Калиновича повествователь относится с пониманием.

Выше я приводил его слова о двух любовях, живущих в душе его героя. А вот размышление о свадьбах, которое и сегодня может шокировать:

Кто не согласится, что под внешней обстановкой большей части свадеб прячется так много нечистого и грязного, что, уж конечно, всякое тайное свидание какого-нибудь молоденького мальчика с молоденькой девочкой гораздо выше в нравственном отношении, чем все эти полуторговые сделки, а между тем все вообще «молодые» имеют какую-то праздничную и внушительную наружность, как будто они в самом деле совершили какой-нибудь великий, а для кого-то очень полезный подвиг.

Или такое объяснение заигрывания Калиновича с соседкой по купе в поезде:

Здесь мне опять приходится объяснять истину, совершенно не принимаемую в романах, истину, что никогда мы, грубая половина рода человеческого, не способны так изменить любимой нами женщине, как в первое время разлуки с ней, хотя и любим еще с прежнею страстью. Дело тут в том, что воспоминания любви еще слишком живы, чувства жаждут привычных наслаждений, а между тем около нас пусто и нет милого существа, заменить которое мы готовы, обманывая себя, первым хорошеньким личиком.

Повествователь в «Тысяче душ» – отдельный, самостоятельный персонаж. Правда, никак не влияющий на ход событий, на сюжет. Подобного повествователя мы можем встретить не в одном произведении русских классиков. Например, в «Бесах». А в «Палате № 6» Чехова такой, иногда появляющийся повествователь без социального положения, без своей физиономии, без желания что-то изменить, зато подробно и бесстрастно рассказывающий нам истории доктора Андрея Ефимыча и тех, кто содержится в палате, придают повести настоящий ужас… Жаль, что из современной литературы повествователь такого рода почти исчез: произошло четкое деление на первое и третье лица, – или «я», или «он»…