Конгревова ракета

Если власть решится на исторический рывок, возьмется за науку и производство, демографию и культуру и попросит: затяни пояс и не надо спорить, помогай строить Великую Россию, тогда ценность «свободы слова» и «демократических процедур» отойдут для меня на третий план.

Нынешний «безыдейный диктат» Шаргунов призывал власть сменить на идейный, и в этом случае, надо понимать, он бы власть полностью поддержал.

Летом 2007-го он стал резко превращаться в партийного деятеля. О прозе, кажется, было забыто окончательно, точнее, она даже стала мешать: приходилось то и дело доказывать, что он никогда не употреблял наркотики (в отличие от героев с фамилией «Шаргунов» из повестей «Малыш наказан» и «Ура!»), не вступал в половую связь с негритянкой, что вообще он – примерный семьянин и борец за справедливость на государственном уровне. Статей Шаргунов стал писать меньше, рубрику «Свежая кровь», которую вел в «Независимой газете» с 2003 года, забросил, зато во множестве раздавал интервью, комментарии по всем вопросам бытия…

Пиком карьеры Шаргунова-политика («системного» политика) можно считать включение его в федеральный список (третьим номером) на выборы в Госдуму от партии «актуальных левых» в сентябре этого года. Благодаря чему о Шаргунове узнали миллионы людей, в нем почувствовалась довольно серьезная, хотя и притаившаяся, сила. Как бы там ни было, но среди безвольных и безъязыких пешек, из которых в основном состоят все эти предвыборные списки, оказался пусть мимикрировавший под них, но все же живой, а значит, опасный человек.

И его вычеркнули. И из списка, и из «системной» политики. Швырнули к талантливым, неглупым, надеюсь, честным и, хоть убей, по-моему, не врагам России Яшину, Литвинович, Удальцову, Милосердову, Малышевой, Гайдар.

С одной стороны, случившееся с Шаргуновым-политиком – его (да и не только его) трагедия. Компромиссы, лавирование, мимикрирование оказались напрасными. «Если враг не сдается – его уничтожают», – заявил некогда классик советской литературы. Но государственная машина этим никогда не ограничивалась – она уничтожала и сдавшегося врага.

Но если бы Шаргунов остался в предвыборном списке, «Справедливая Россия» прошла бы в Госдуму (что, если по-честному, маловероятно), то что сталось бы с Сергеем? Допустим, и мне хочется в это верить, он шел в Думу с искренним желанием принести пользу России, сделать ее «великой, сильной, справедливой», что не использовал бы четыре года депутатства в корыстных целях, – смог бы он влиять на что-либо, реализовались бы его, так сказать, законодательные инициативы в сегодняшних условиях, и сумел бы он изменить эти условия, откололся бы от фракции? Наверняка нет. Скорее всего, Шаргунова задавили бы бездушные туши, что обитают в сером здании в Охотном ряду, как задавливали до этого немногих живых, туда попадающих.

По-моему, случившееся с Шаргуновым-политиком пойдет во благо Шаргунову-человеку. Да и как политику – тоже. Ему еще нет тридцати, и в конце концов (хоть лет через двадцать) он в политику вполне может вернуться, чего-то добиться в ней благодаря не мимикрированию, а природной энергии, красноречию, прямоте. Пока же…

Сегодня вся оппозиция находится в положении прилепинского Саньки. У нее нет иного пути, все законные методы превратились в фарс. Почти вся критически настроенная по отношению к власти молодежь (да что там – вся думающая молодежь, молодежь с активной гражданской позицией) загнана в экстремисты.

Почему мы экстремисты? Все очень просто, – объясняла Мария Гайдар в газете «Акция» еще в ноябре 2006 года. – Мы молоды и красивы. Мы учимся, работаем, дышим свежим воздухом, а не глушим водку, чтобы притупить чувство страха, которое испытывает вся нынешняя политическая элита.

И неудивительно, что, не видя другого выхода, та же Гайдар, Илья Яшин взяли на вооружение методы борьбы лимоновцев и акээмовцев. Ничего иного им не оставили.

У Шаргунова, в отличие от других вождей разгромленной, но еще не уничтоженной молодежной оппозиции есть большое преимущество – он умеет писать. Писать бодро, зажигательно, остро. Это много, это сегодня действенное оружие. Слово вновь приобретает вес.

Когда-то, после повести «Ура!», Шаргунов пообещал, что больше в его вещах «Шаргунова не будет». Обещание, к счастью, не сдержал. Лучшим эпизодом мутноватой повести «Как меня зовут?» является выступление эпизодического персонажа Шаргунова в ток-шоу; самой яркой главой «Птичьего гриппа» я считаю главу об Иване Шурандине, явным прототипом которого явился сам автор. (Глава в окончательный вариант повести почему-то не вошла, но была не так давно опубликована в газете «День литературы» с подзаголовком «Отрывок из романа “Птичий грипп”».) Уверен, что Шаргунов-персонаж появится снова, чтобы дальше рассказывать нам о Шаргунове-человеке и политике. Рассказать-то явно есть что. Как заразился птичьим гриппом, как пытался вылечиться, применяя разные вакцины, как его пытались утилизировать. И так далее.

2007