Конгруэнтность

Жутко заболела голова. Он сжал челюсти. Зубы скрипнули. Он широко раскрыл рот. Ни чего не помогает. Боль основательно обосновалась в голове. Пара размашистых шага и пыльная бутылка полетела. Форма рассыпалась на кусочки.

–Надо уйти отсюда, туда, где её нет! – неожиданная идея вызвала новый, способный расколоть пополам камень, приступ боли.

Рука потянулась в карман. Касание нагретого металла не вызвало ни каких эмоций.

– Ждать не имеет никакого смысла. Здесь нет ни чего – пауза должна была освободить пространство для сил, но туда сразу ринулась боль – так далеко не уйти!

***

60 ударов в минуту. Капли пота разлетаются в разные стороны от резких амплитудных движений человека, щедро измазанного Солнцем, которыми его отсутствующий взгляд наносит удары в тугую кожу цилиндра. Они уходят в землю, но уткнувшись в её базальтовый щит, несутся обратно. Земля вздрагивает, и сноп пыли вместе с такими же щедро измазанными Солнцем людьми, столпившимися возле барабана, глаза которых пусты, подскакивают вверх.

***

Как он ненавидит этого смуглого барабанщика! Костлявые пальцы белеют в попытке сохранить целостность. Тело начинает рушиться вниз, и издает ужасающий крик: «Хватит!».

Бордовая пелена.

***

Нога затекла и заставляет его приоткрыть глаза. В памяти только следы головной боли. Отчетливые следы. На слепяще жарком фоне они очень отчетливые и ужас от их близости закрывает глаза. И прежде чем окунуться в иллюзию наведения, он замечает движение.

Движение было уже на излете. Но для загнанного хищника такая едва уловимость, которая сродни иллюзии – есть надежда.

***

Жуткий крик врывается в комнату. Время от неожиданности замирает. Тревога, громкая и пронзительная сводит их взгляды.

– Что это? – тепло и покой – могут не наступить.

– Не знаю, человек? – прекрасный образ – может исчезнуть.

Стоять и бежать. Время рванулось вперед.

Он чувствует, как ее сила покидает его. Она бросилась к окну в надежде догнать его.

Время решительности. Он неуклюже пытается схватить ее. Мимо.

– Не надо… – кусок ткани предательски легко начал прогибаться, от ее легкого прикосновения и складка ткани сложилась в насмешливую косую улыбку. И под давлением: “Поздно, слишком поздно” он как-то обмяк и опустошенно коснулся горячим лбом доски пола.

– Почему? – но руку опустила. Насмешка стерта. Она поворачивает голову и, не раздумывая пытается догнать то, что еще есть – Почему! Почему… – облегчённо выдыхает, ощутив стук его сердца.

***

Он ждет и внимательно следит сквозь полуприкрытые веки за тем местом, где всего лишь, мелькнул возможный признак жизни.

Теперь только терпение может эфимерное превратить в нечто осязаемое. Ну а такой шанс, скорее всего последний, он не упустит.

И все закрутилось… Приз – шанс покинуть это место. Цена – пустяк… Стать самим терпением.

***

– Зачем, зачем, зачем… – его лоб синхронно расставлять запятые ударами в деревянный набат.

Алые губы неожиданно превратились в полоску, отчего подбородок заострился, и девушка стала похожа на хищную птицу.

Птица неожиданно взмахнула копной черных волос и взлетела.

***

Громкий и частый звук начала ввел царицу в оцепенение. Блуждающий взгляд зацепился за тонкую струйку падающих вниз кристаллов алого цвета, и замер.

– Один, два, три… – аккуратно очерченные алым губы вели счет.

Достигнув отметки 120, все пришло в движение. Принцесса кинулась к аляпистой мозаике напротив и стремительно стала выводить пальцем узоры, которые следом превращались в огненные знаки.

Принцесса сделала шаг назад и усталым взглядом окинула горящую стену.

***

Доска постепенно впитывала алую жидкость, утоляя полувековую жажду. Удары становились все глуше и реже. Набат замолчал.

***

Она, скрестив ноги, присела у его изголовья и стала внимательно разглядывать его тощую шею, соединяющую ворот клетчатой рубахи и пучки русых волос.

– Ну что? – устало – пришел в себя? Подожди… – осторожным движением руки она приподняла его голову, – сейчас я все хорошо сделаю… – другой рукой прижала влажное полотенце к его лбу – ну и испугал ты меня… – наклонилась и нежно прижилась губами к его макушке.

***

– Ты не представляешь, что ты натворила!

Он сидел напротив нее, придерживая рукой намотанное на лоб полотенце.

Она представила себя – такую серьезную и его напротив, с этой комичной повязкой… Улыбнулась.

***

Зверь неподвижен. Сейчас он борется с полуденным солнцем и липким асфальтом.

Пепельный ворон сделал несколько прыжков и склонив голову набок, не мигая разглядывает зрачки зверя, скрытые полуприкрытыми веками.

–– Обычно, ход вещей не изменен.

Зверь терпеливо терпит. Тушка птицы чуть в сторону и когтистая лапка поднялась вверх. Секунда безупречного баланса и лапка вновь ощутила мягкость горячего асфальта.

–– Думаешь что твоя хитрость – это часть закономерного результата – резкий поворот клювом, но несколько крупиц, окаменевшего настоящего, успели проскочить через узкое стеклянное горлышко времени – но ведь ты можешь и ошибаться.

– Дурацкая птица несущая дурные вести – эта мысль, так и осталась невысказанной, под давлением естественного хода вещей.