Коньки и Камни

Я хрюкнул, проникая глубже, и задвигал бедрами, демонстрируя силу и доминирование. Ее ногти впились в мою спину, что было приятным ощущением среди удовольствия и боли.

"Тебе это нравится, да?" прорычал я, мой голос был грубым и злым. "Тебе нравится каждая секунда? Ты хочешь грубости, хочешь чувствовать, как мой член растягивает тебя, как мой грязный гребаный кончил в твою тугую, влажную дырочку".

Ее глаза дрогнули за повязкой, лицо исказилось от боли и удовольствия. Она ничего не ответила, но я чувствовал, как ее тело двигается вместе с моим, как ее мышцы сжимаются вокруг моего члена в знак приветствия.

Я навалился на нее сильнее, мои бедра заходили ходуном. Я хотел сломать ее, разрушить ее невинность, доминировать над ней, и это бурлило в моих венах. Я знал, что делаю что-то неправильное, что-то опасное, но мне было слишком хорошо, чтобы остановиться.

Мои толчки становились все более беспорядочными, дыхание прерывистым, когда я боролся за контроль, но я чувствовал, как ускользаю, как меня затягивает в темноту, которая грозила поглотить нас обоих.

Крики Минки становились все громче, ее тело дрожало подо мной, а я продолжал двигаться в ней и выходить из нее. Я терялся в ней, мое сердце колотилось, разум метался, когда я доводил ее до грани.

Ее ногти впились в мою спину, а бедра начали двигаться, подстраиваясь под мой ритм.

Я застонал, мое наслаждение росло в соответствии с ее интенсивностью. Я чувствовал, как ее тело прижимается ко мне, как ее мышцы напрягаются вокруг моего члена, и это сводило с ума.

Я задвигался сильнее, мои бедра заходили ходуном от дикой интенсивности. Она вскрикнула, ее голос дрожал от эмоций.

Я потянулся вниз и схватил ее за задницу, притягивая к себе все ближе и ближе, пока входил и выходил. Мне нужно было быть ближе к ней, как можно ближе. Ее хныканье заполнило комнату, и я понял, что разрываю ее.

Ее тело выгибалось подо мной, мышцы сжимались и разжимались вокруг меня.

И тогда я понял, что должен сделать.

Я знал, что сломит ее окончательно.

"Ты уже близко, не так ли, ланька?" прошептал я. Мой голос был тягучим, неровным.

Она кивнула, прикусив нижнюю губу.

"О да, я чувствую, как ты напряглась на моем члене", — продолжил я. "Хочешь кончить для меня?"

"Пожалуйста", — сказала она шепотом.

Мне нужно было увидеть ее.

Я должен был увидеть, как она видит меня.

Как раз в тот момент, когда она была готова к пику, я протянул руку и снял повязку с ее глаз. Как только ее глаза остановились на мне, что-то произошло.

Я не мог… не знал, как выразить это словами. У меня защемило в груди, как будто мое сердце вдруг стало шире. Весь гнев, вся ненависть исчезли в одно мгновение, словно их и не было. С каждым толчком я пыталась вернуть его, но не могла.

Она исчезла.

"Это… это был ты?"

И тут я понял, что в ее глазах отразилась ненависть.

Надежда разбилась вдребезги.

"Леви?" — спросила она.

Я застонал от звука моего имени в ее устах.

"Но… но…?"

"Ты кончишь для меня", — прошептал я, мой голос был густым от желания. "Ты будешь кричать для меня, и ты будешь ненавидеть это".

Тело Минки задрожало подо мной, и она выкрикнула мое имя, как молитву. Я чувствовал, как ее мышцы прижимаются ко мне, как ее влажность покрывает мой член, хотя сейчас она меня ненавидела.

"Вот так, Минка", — сказал я. "Кончи для меня, Минка. О, Минка. Минька".

Ее имя было молитвой, а мое?

Мое было проклятием, но оно так сладко звучало из ее уст.

Ее мышцы крепко сжались вокруг меня. "Леви", — сказала она. "О, Леви". Я слышал гнев и смятение в ее голосе, ее тело дрожало подо мной.

А потом я почувствовал это.

Мое освобождение.

Оно хлынуло в меня, как приливная волна, поток экстаза, который грозил утопить меня. Я без устали вонзался в нее, хрюкая и стоная, когда мое тело содрогалось от наслаждения.

"О, черт", — прохрипел я, удивленный. "О, Боже, я кончаю".

И я кончил.

Мне следовало бы отстраниться, но я не мог заставить себя сделать это. Она была слишком хороша.

Я сильно кончил, мой член пульсировал внутри нее, наполняя ее своим семенем. Давление ее тугих стенок, доивших меня, вывело меня из равновесия, и я закричал в триумфе.

Я наклонился вперед и поцеловал ее в рот, смахнул слезы с ее щек, нежно поцеловал ее лицо.

Нежно.

Что-то во мне сдвинулось.

Я не понимал, и мне было все равно.

Пока она не оттолкнула меня. "Убирайся", — сказала она. "Пожалуйста. Ты сделал то, зачем пришел сюда. Ты одурачил меня. Поздравляю. А теперь уходи".

"Но…"

"Иди".

Я стиснул зубы.

Я не хотел уходить.

Это было слишком непостижимо — покинуть ее тепло, оставить ее.

Теперь, когда она была у меня, я не мог ее отпустить.

Не мог.

Но я также знал, что ей нужно время. А мне нужно было подумать.

Что-то, черт возьми, изменилось.

Я не понимал этого, но мне это было необходимо.

Отчаянно.

Я медленно вышел из нее, привел себя в порядок и оделся, не сказав ни слова. Я схватил свой телефон, бросил его в карман и двинулся к двери.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. Она свернулась калачиком и плакала.

Я должен был ликовать.

Ведь именно этого я и хотел, не так ли? Я хотел погубить ее.

Но, глядя на нее, я понял, что это неправда.