Конкиста по-русски

Для Ширинова этот прохладный солнечный день не предвещал ничего необычного. Встреча с Гюль Падишахом, скоропостижная смерть главного бухгалтера, полицейское разбирательство стали забываться как дурные сны. Приехавший на похороны своего дяди молодой Блюменталь, оказалось, имеет диплом Кишинёвского коммерческого училища и опыт работы счетоводом. Теперь в кабинете старого Соломона Серафимовича корпит над балансами Арнольд Маркович. Работы ему прибавилось: Ширинов создаёт по области сеть караван-сараев и постоялых дворов. Как это у русских: «И при железной дороге не забывай двуколку»! Правда, нет-нет, да и напомнит о себе вексель Ост-Индийского Коммерческого Банка. Внутренне вздрогнет Александр Александрович и в стотысячный раз начнёт оправдываться сам перед собой: «Да я понятия не имею, о чём речь. Я не банкир, я с верблюжьими караванами и их погонщиками дело имею. Это непросто — в городе расположить три-четыре сотни верблюдов, накормить и напоить их, вывезти навоз, вовремя выявить больных животных, оказать помощь, устроить, по-человечески, купцов и погонщиков, получить с них деньги, когда все норовят влезть в долг! Я уже три года налоги плачу! Я живые фунты в руках не держал. Какой билет, какой вексель? Кто мне его давал?»!

В кабинет без стука влез мальчишка-поварёнок из чайханы.

— Господин Искандер, к вам купец просится. Богатый!

— Пусть заходит.

Мальчишка исчез. В кабинет быстрым шагом вошёл высокий турок, европейский наряд которого венчала красная шерстяная феска. В его левой руке портфель крокодиловой кожи.

Ширинов поднялся из-за стола. Купец остановился напротив. Традиционного «салам алейкум» Ширинов не услышал. В правой руке турка появилась золотая монета. Держа монету двумя пальцами, турок несколько раз провёл монетой перед глазами караван-сарайщика и громко, отчётливо выговаривая каждое слово, спросил на фарси:

— Не могли бы вы разменять египетский динар?

Взгляд Ширинова потух.

Незнакомец продолжал:

— Помните ли вы нашего господина Гюль Падишах Сейида?

Ширинов молча кивнул, не отводя взгляда от красной фески турка.

— Наш господин просит вас оказать услугу. После того, как вы её выполните, господин вернёт вам свободу и забудет о ваших долгах!

Ширинов снова молча кивнул.

— Вечером вы наденете фрак, сядете в коляску и поедете в русский театр. Там вас встретит наш человек, у него будет для вас билет и вот этот портфель. За пять минут до начала спектакля подойдёте к ложе Начальника жандармского управления железнодорожной полиции Ростов-Малыгина. Не открывайте портфель, он не откроется. Вот, видите, из портфеля торчит шнурок с кисточкой? Спокойно, не привлекая внимания, перед ложей дерните за шнурок и поставите портфель на пол. Потом спокойно уходите. Ничего не бойтесь. С вами наш господин! Исполняйте!

Турок ушёл. Ширинов позвонил в колокольчик и ровным усталым голосом сказал вошедшему старому слуге:

— Коляску к выходу.

* * *

Дзебоев и Кудашев подъехали к театру за пять минут до третьего звонка. Круглая тумба оклеена афишами: «Только три спектакля! Гоголь. Сухово-Кобылин. Островский. Гастроли Ярославского драматического театра. Только три спектакля!». Армейский духовой оркестр закончил своё выступление на площадке у центрального входа. Публика устремилась в распахнутые двери. Здесь было от чего растеряться фронтовику-поручику. Яркий электрический свет играл в шёлке и драгоценностях дам, в серебре и золоте парадного оружия, крестов, погон и эполет военных, мундирам которых не уступали фраки гражданских, пошитые лучшими «парижскими» портными, понаехавшими в Асхабад из Киева и Одессы! Запахи французских духов кружили не одну буйну голову. Театр был полон молодых холостых офицеров. В Закаспии невесты на вес золота не только у туркмен!

Дзебоева в обществе знали, он не успевал здороваться, отвечать на приветствия, лёгким кивком здороваться со знакомыми дамами. Общество с любопытством рассматривало Кудашева. Вот ещё один знакомый. С ним Дзебоев предпочитал на публике не общаться.

— Знакомься, — шепнул Дзебоев Кудашеву на ухо. — Это и есть наш владелец Текинского караван-сарая господин Ширинов.

Кудашев впился взглядом в лицо караван-сарайщика, профессионально запоминая его.

— Странный какой-то. Он что, терьякеш?

Ширинов шёл по проходу партера, казалось, не замечая ничего вокруг. Он уже успел наступить кому-то на ногу, кого-то толкнуть. В его левой руке был большой портфель крокодиловой кожи. Остановившись у ложи Ростов-Малыгина, Искандер-оглы неловко, как заведённая механическая кукла, поднял портфель на уровень груди, нащупал шнурок…