Конкиста по-русски

— Теперь о вашем здоровье. Можем порадоваться вместе тому счастью, что послал нам Всевышний: и мой единственный внук, вернее внучатный племянник, и вы наш добрый друг избежали неминуемой смерти. Я радуюсь и тому, что кости ваши срастаются благополучно, через неделю-другую образуется костный мозоль, и вы забудете о переломах. Беспокоит другое: вам уже под шестьдесят, но вы ведёте очень активный образ жизни, не всякому молодому такое под силу. У вас здоровое сердце и сильное тело, но именно поэтому вы рискуете умереть не на ложе, измученным болезнями, а на полном скаку! Усталость, которую вы чувствуете, послана вам как предупреждение. Настала пора сменить аллюр, перейти с галопа на шаг. Я помогу вам завтра крепко встать на ноги. Но помните, ваша молодость в прошлом, а в здоровой старости есть своё очарование, как в осеннем солнечном дне!

* * *

16 сентября 1911 года.

Табиб-ага поднял Кудашева с первыми лучами солнца. Небо над ущельем было ещё тёмно-лиловым, но вершины гор уже сверкали розовым цветом.

— Сегодня я покажу вам Чудо Света, которое мало кто видел на этой земле во все века человечества. Созерцание его даёт здоровье и силу. Когда вы увидите Чудо Света, не делайте резких движений, не говорите, не приближайтесь к нему ближе, чем позволю я. Впрочем, вы потом поймёте все сами. Прошу вас переодеться. В вашей одежде слишком много металлических предметов. Вот мой старый халат, не побрезгуйте, он выстиран в родниковой воде и высушен не далее как вчера. Разуйтесь, ваши сапоги полны гвоздей. Мы пойдём босыми. Не снимайте с груди повязку.

Табиб-ага вышел из своей сакли, оставив Кудашева одного. Георгий Александрович медленно раздевался, разувался, надевал на голое тело чужой халат и никак не мог понять сам себя, почему он вдруг так поддался чужой воле, попал в зависимость к какому-то знахарю, снял офицерский мундир, надел…

В дверях появился Табиб-ага. Он был бос, в его руках крепкий деревянный несколько узловатый посох выше человеческого роста.

— Готовы, Георгий Александрович? Пойдёмте. Не бойтесь, не пожалеете!

Козья тропа оборвалась у самых ног. Чтобы продолжить путь, нужно было бы сделать прыжок сажени в две вверх на следующий ярус. Кудашев почти пожалел, что дал втянуть себя в эту авантюру. Но Табиб-ага действовал твёрдо и уверенно. Он приставил к скале свой посох так, что нижний конец его ушёл в каменное углубление, а верхний лёг в скальную вертикальную выемку. Нужно было совсем немного воображения, чтобы увидеть в посохе лестницу, в узлах древесины — ступени.

— Постарайтесь, Георгий Александрович! Это единственное усилие, которое потребуется от вас.

Табиб-ага напрасно волновался за своего больного. Кудашев поднялся на верхнюю скальную террасу безболезненно. Вслед за ним поднялся и Табиб-ага. Посох остался на своём месте. Табиб-ага снова пошёл впереди. У большого куста дикого тёрна путники остановились. 

— Мы пришли. Пять минут отдыха. Пусть успокоится ваше сердце!

Кудашев присел на камень, оплавленный ударами молний, изрезанный ветрами и ливнями, обросший лишайниками и мхом. Справа — мощная почти вертикальная стена главного хребта Высокого Копет-Дага. С трёх сторон — бесчисленные складки гор, вершин и ущелий, ниспадающих к бескрайним просторам пустыни — Кара-Кумам. Не каждому дано увидеть красоту и могущество дикой, не осквернённой человеком, природы. Но увидевший, не может не проникнуться чувством соприкосновения с тайной, которую не нужно пытаться раскрывать…

— Пора, — Табиб-ага коснулся плеча Кудашева.

Куст тёрна путники обошли, почти прижимаясь к холодному камню стены. Поворот вправо, и пещера открылась неожиданно высоким конусообразным входом, словно распахнутые ворота в готический храм.

Табиб-ага взял Кудашева за руку. Каменный грот бесконечным коридором уходил в гранитное чрево хребта, медленно, но верно поворачивая вправо по часовой стрелке. Свет, проникающий в пещеру через вход, слабел по мере удаления в глубину. Но в момент, когда показалось, что видимость снизилась до вытянутой руки, слабый свет озарил далёкую перспективу грота, с каждым шагом становясь всё ярче.

Ещё полсотни шагов, и Табиб-ага с Георгием Александровичем вышли к источнику света.

Посреди зала почти правильной овальной формы со сводом, уходящим конусом на головокружительную высоту, над отдельно стоящим, словно стол, плоским гранитным камнем висело сверкающее, режущее глаза своим светом, бело-голубое кольцо!

Размером с колесо фаэтона и толщиною в руку взрослого человека, кольцо не казалось, оно было живым! Медленно вращалось кольцо вокруг своей оси по часовой стрелке, по его поверхности пробегали волны, оно пульсировало, то сжимаясь, то увеличиваясь в размерах. Потрескивая, кольцо излучало миниатюрные молнии, зигзагообразными искрами отрывавшимися от поверхности кольца и гасшими, не долетая до пришельцев.

Тянуло сквозняком. Пахло озоном.