Конкиста по-русски

— Эта баллада о несчастном короле Лире и трёх его прекрасных дочерях…

— Я читала на русском! И не только читала. В гимназии сцену из трагедии Шекспира ставили на масленицу. Я шута играла. Хотела — младшую дочь, Корделию, но роль перехватили. Ещё помню: «Дождь и град тому не страшен, кто умом своим отважен. Верит умный наперёд — за ненастьем счастье ждёт!».

— Молодец! Знаешь, Истина — понятие наднациональное. Вот, туркмены о Шекспире не слышали, но на эту тему свою народную поговорку имеют: «Якши, яман — клади в карман»! Якши — хорошо, яман — плохо.

— Тебе что, эту балладу Георгий Александрович на английском рассказывал?

— Йес, ин инглишь! И не рассказывал, а пел. И не только эту, а ещё десяток: про Короля Артура, про Ричарда Львиное Сердце, про Робин Гуда…

— Непостижимо! — Лена во все глаза смотрела на Кудашева, словно увидела его впервые. — Откуда?!

— Оттуда! — Александр показал рукой в сторону Полярной звезды. — Из зиндана хивинского хана! В свои восемнадцать лет молодой оренбургский казак Георгий Кудашев попал в плен к хивинцам. Его купил сам Мехмед Рахим Бахадур-хан. Ему понравился сильный молодой русский. Отцу было предложено принять ислам, жениться на хорезмийке и жить свободно подданным хивинского хана. Отец отказался. Его били, держали в подземной тюрьме — зиндане.

В этой-то тюрьме он и познакомился с англичанином — Джонатаном Стенли, представившимся не много ни мало как английским посланником в Хиве. Стенли был болен. Истощение, малярия. Не мог работать. Соответственно, его практически не кормили.

Георгия Кудашева сначала использовали молотобойцем в местной кузнице, потом слесарем на ремонте отслуживших свой век кремнёвых ружей — карамультуков, а уж потом он самоучкой вырос до часового мастера. Хивинцы — такие же люди, как все мы. Жестокость по отношению к иноверцам — не врождённое качество. Отец быстро выучился туркменскому, и преграда взаимонепонимания между ним и хивинцами пала. За выполненную Кудашевым работу деньги получала канцелярия хана, но и сам мастер редко возвращался ночевать в зиндан без доброго куска лепёшки, или миски тыквенной каши, а то и плова. Эту еду он делил со Стенли. После ужина друзья по несчастью разговаривали.

Стенли был очень образованным человеком. Тюркские языки, историю азиатских государств, культуру и основы ислама англичанин изучал в Оксфорде. Чисто схоластические знания ему не помогли. Лишь однажды на беседе с ханом Стенли позволил себе повысить тон, напомнив хивинцу о самой могущественной державе мира, которую представляет он — сэр Джон Сэмюэль Стенли. В эту же ночь английская миссия была разграблена, взвод шотландских стрелков разоружён, люди закованы в железо и отправлены на золотые рудники Уч-Кудука. А сам Стенли попал в зиндан. С ним больше никто и никогда из окружения хана не разговаривал. Его единственным собеседником стал Георгий Александрович Кудашев. Отсюда — свободное знание английского языка и оксфордское произношение.

Александр Георгиевич замолчал, задумался.

— Саша, Сашенька! Рассказывай, рассказывай!

— В общем, отец получил своё европейское образование в хивинском зиндане, и Джон Стенли был его профессором. К сожалению, Стенли всего неделю не дожил до дня 29 мая 1873 года, когда над Хивой взвился русский флаг. Георгий Александрович Кудашев был первым узником, которому при выходе из зиндана подал руку молодой подполковник Михаил Дмитриевич Скобелев. Все на сегодня! Приехали. Улица Андижанская! С добрым утром, Леночка!

Глава 3

Дневник Кудашева-старшего. Как лечат переломы в Кара-Агаче. Поездка к Табиб-ага. Чудо Света.

Изложено (выборочно) на основании записей в дневнике Георгия Александровича Кудашева-старшего.

О событиях 1 сентября 1911 года:

… Правильно говорят, только в беде узнаёшь истинную цену людям, их поступкам, и даже таким мелочам, как стальной «порт-сигаръ»! Спасибо Владимиру Георгиевичу Дзебоеву за подарок. Ещё корнетом Красноводского отряда он подарил его мне, бывшему узнику хивинского хана, в день освобождения 29 мая 1873 года. Этот портсигар с узором дамасской стали выковал безвестный осетинский мастер, тонкой, но, как показало время, способной выдержать удар пули в три линии. Вот уж, действительно, на войне сталь дороже серебра и золота! Такого не купить ни в табачных лавочках, ни в ювелирных магазинах. Он был сделан по принципу пенала, из двух вкладывающихся одну в другую половинок. Так что пуле пришлось пробить по касательной две первые стенки портсигара, и, смяв вторые две, остаться внутри. На все воля Божья!

Чикишлярский пристав капитан полиции Федотов Андрей Семёнович оказал первую помощь. Убедившись, что нет проникающего ранения, осторожным прощупыванием определил, что ударом пули сломаны два ребра против сердца на три пальца левее грудины.

— Жить будешь! — порадовал Федотов и наложил мне на грудь тугую повязку из домотканого куска туркменского шёлка-кетени.