Конкистадор поневоле

Вечером Семен, подстелив позаимствованную у хозяев домотканую дорожку, сидел на стене и совмещал приятное с полезным. В смысле, сидел и отдыхал, а заодно принимал участие в охране стены. Честно говоря, особого толку от него в этом не было, но смысл его присутствия состоял в другом. Автомат и человек им владеющий - вот главное. Огневое усиление, не более, но и не менее. Воевода сумел правильно оценить возможности и преимущества нового оружия, и теперь по ночам на стенах кто-то из них просто обязан был находиться. Вот и сидел теперь Семен, разглядывая усыпанное крупными, невероятно яркими звездами небо и готовый, случись нужда, оперативно изрешетить супостата, буде тот заимеет достаточно наглости, чтобы полезть к ним снова.

Правда, в реальной возможности нападения он сомневался. Когда-нибудь - может быть, но сегодня вряд ли. Поляки еще не оправились от вчерашней трепки. Разведка - а здесь в ней толк понимали, и подобраться лазутчики смогли буквально на расстояние вытянутой руки - докладывала, что они приходят в себя, активно снимая стресс грабежом и бабами. Хотя чего уж тут грабить... И да, к ним и впрямь подошло немалое подкрепление. Сколько - не ясно, но в лагере народу очень много. Так что остается сидеть в осаде, благо припасов смогли запасти изрядно, да и нет плотного кольца, охотничьи команды могут перемещаться из города и обратно почти беспрепятственно. Перебедуем, в общем. Женщин, не успевших бежать из посада и пошедших сейчас по рукам, конечно, жалко - но куда деваться? Вытаскивать их казалось слишком рискованным, хотя многие, у которых там оказались родные, ходили мрачные. Оно, может, и к лучшему, злее будут, цинично подумал Семен и вновь бездумно уставился в небо.

- Сидишь?

- Сижу, - ответил он, не оборачиваясь. После вчерашнего боя Матрена абсолютно перестала его стесняться. Семена это немного напрягало. Не то чтобы он был робок с девушками (и, хе-хе, уже не девушками), но перспектива иметь проблемы с ее отцом его совершенно не вдохновляла.

- Можно с тобой сесть?

- Садись, - вздохнул он, понимая, что от жаждущей общения собеседницы ему отделаться не удастся, и слегка подвинулся, освобождая часть коврика. Матрена тут же плюхнулась рядом.

- Уф-ф, ноги гудят...

Да уж, женщинам в эту пору сидеть не приходилось. Семен обалдел, когда понял, сколько забот висит на женщинах. Впрочем, на мужчинах висело не меньше, и неумение либо нежелание работать значило здесь не усмешки соседей, а голодную смерть. Только сейчас он почувствовал все преимущества своей эпохи - и сразу же дико захотелось домой, к душу и теплому сортиру.

- Шла бы ты спать.

- Не хочется.

- Веский аргумент. А почему так легко одета?

Девушка промолчала. Пришлось, кряхтя, стаскивать теплый тулуп (лето, но все равно температура ночью была градусов пять, не больше, и такая одежда отнюдь не казалась лишней) и, радуясь в душе, что не поленился поддеть куртку, накидывать его на Матрену. Девчонка буквально утонула в нем, только голова забавно торчала из ворота.

- Спасибо.

- Пожалуйста. Как плечо?

- Уже не болит. Бабка Фрося полечила.

Бабка Фрося - это местная знахарка, с ней Семен уже сталкивался. Издали, правда - ему пока хватало и содержимого аптечки. Но то, с каким уважением местные относились к этой похожей на переевшую мухоморов бабу Ягу старухе, наводило на определенные мысли. Да и лейтенант, успевший с ней побеседовать, сказал, что в травах она хорошо разбирается. Интересно, кстати, откуда в них разбирается сам лейтенант? Впрочем, неважно. Главное, что снять отек и ослабить боль она наверняка умела, а там и само пройдет. Синяк - не отрубленная рука, последствий быть не должно.

- Это нормально. Все, надеюсь, на стену больше не полезешь?

- Еще как полезу, - девчонка упрямо задрала подбородок.

- Ню-ню, тоже мне нашлась героиня в бронелифчике.

- Чего? - не поняла его Матрена.

- Пришибить тебя могут, а я не всегда смогу быть рядом, вот чего.

Девушка хмыкнула. Ну да, в ее возрасте сам себе кажешься бессмертным. Семен вздохнул - сам он был вроде и не намного старше, но казался себе прямо аксакалом, можно сказать саксаулом.

- Мало тебя отец в детстве порол... Хотя вроде мужик серьезный. Воевода супротив него пожиже будет.

- Еще бы, - фыркнула Матрена. - Он же...

И замолчала. Семен внимательно посмотрел на нее, однако переспрашивать не стал. Хотелось, конечно, узнать, что она не договорила, но расспрашивать упершуюся женщину занятие неблагодарности. А ведь аж зудело от любопытства. Вот только опыт говорил, что лучше подождать, рано или поздно сама проболтается. Так что он просто замолчал и вновь начал смотреть на звезды.

Надо сказать, они стоили того, чтобы на них посмотреть. Не загаженный промышленными выбросами холодный воздух был невероятно прозрачен, а звезды казались огромными и почти не мерцали. Было в этом зрелище что-то гипнотизирующее, но навалившееся ощущение нереальности происходящего разрушила непосредственная Матрена.

- В детстве мне рассказывали, - голос ее скатился на трагический шепот, - что это глаза ангелов, которые смотрят на нас.